ИСКУССТВО ЛОКИ

Информационные войны велись с незапамятных времен. Античные историки Геродот, Тацит и Иосиф Флавий повествуют о таких изощренных приемах информационного давления и манипулирования той поры, что они могли бы изумить даже нашу подточенную пиаром современность.Впрочем, исследователи феномена информационных войн жаждут более «полнокровных» аналогий. А потому снова и снова обращаются к образу древнескандинавского бога Локи, вечного участника бизнес - интриг других богов - асов и их борьбы за власть с титанами. Локи — божество раздоров, козней, диффамаций и обмана. Вечно менял личины: обращался в кобылицу, блоху, сокола, тюленя. То был заодно с богами, то оказывался на стороне титанов. Этот манипулятор играл в свою игру — ему нравилось дирижировать циркуляцией ценностей между мирами. Конечно, для многих он был костью в горле, этот Локи. Однажды боги и титаны, объединившись, страшно отомстили Великому Пересмешнику. Герой пропал, но его амплуа оказалось бессмертным.
С тех пор дух древнего Локи время от времени оживает. Например, в России.

АНДРОПОВ: PR-ХОД В КРЕМЛЬ
Фракции советской элиты всегда вели борьбу за власть – друг с другом и с антисоветской оппозицией, но делали это на редкость рутинно и однообразно. Несколько выпадает из вереницы позднесоветских информационных войн лишь длинная политическая интрига, связанная с именем Юрия Андропова.
Возглавив в 1968 году КГБ СССР, будущий генсек ЦК КПСС тотчас начал тайную войну за доминирование в Политбюро. Однако, в отличие от своих коллег, Андропов вполне осознанно, широко и довольно эффектно пользовался в политической борьбе с аппаратными конкурентами средствами «серого» и даже «черного» пиара. И выиграл Андропов эти информационные войны не в последнюю очередь потому, что сумел еще в бытность свою секретарем ЦК КПСС по делам соцстран (1962-1968) создать при себе негласный, но эффективный штаб либеральных советников, модернизаторски настроенных выходцев из академических кругов. Советники Андропова, как показали дальнейшие события, имели вполне адекватное и, что самое главное, приложимое к советской действительности представление о комплексных западных политтехнологиях своего времени. После смерти Андропова этот мозговой трест почти в полном составе перекочевал «под крыло» Михаила Горбачева.
Когда нужно было добиться от Брежнева снятия какого-либо регионального или московского сановника, шеф КГБ с помощью расторопного агентурного аппарата организовывал поток «писем трудящихся» с выражением недовольства руководящей деятельностью неугодного; агентура в журналистском корпусе продвигала критические статьи о неблагополучном регионе (ведомстве); люди Андропова в академических кругах забрасывали ЦК КПСС соответствующими аналитическими записками; в загранкомандировках жертву непременно «пасли» структуры внешней контрразведки. Осада велась по всем правилам. Брежнев и его ближайшее окружение, волей - неволей, должны были реагировать на компромат. Так были, например, организованы «чекистские» перевороты в Грузии в 69-м и в Азербайджане в 71-м, приведшие к власти соответственно Гейдара Алиева и Эдуарда Шеварднадзе. Огромную роль в «коррекции» позднего Брежнева, по сведениям ряда мемуаристов, играл еще один «человек Андропова» — тогдашний начальник 4-го ГУ Минздрава СССР академик Евгений Чазов, долгие годы бывший главным лечащим врачом Леонида Ильича. В ряду «серых» PR-достижений Андропова следует отметить отработанную агентурой КГБ технологию массового распространения компрометирующих слухов («На свадьбе дочери Романова номенклатура ела и пила из музейных царских сервизов», «Щелоков устроил в МВД спецмагазин, где «своим» по дешевке распродавали конфискованное у квартирных воров» и пр.).
Примерно по той же схеме шеф КГБ действовал и в тех случаях, когда, наоборот, добивался назначения своего человека на тот или иной пост в центре или регионе. Скажем, продвинуть Михаила Горбачева на пост секретаря ЦК КПСС по сельскому хозяйству в 78-м помогла подписанная им и адресованная Политбюро докладная записка о назревших реформах в агросекторе, которую по прямому поручению Андропова сочинил для первого секретаря Ставропольского крайкома КПСС ныне здравствующий академик РАН Олег Богомолов.
Как выразился один из близко знавших Андропова людей, «Юрий Владимирович любил и тонко понимал театр и кино, а потому и в политике умел чувствовать сценарий». Как PR-сценарист шеф КГБ обрел поистине мировую известность, когда агентурными средствами Лубянки сначала создал (почти на пустом месте), а потом театрально разгромил диссидентское движение 70-80-х. Здесь, выражаясь языком современных политтехнологов, глава КГБ «отпиарился по полной». Аппарат, интеллигенция и плебс стали воспринимать его как «умного либерала-государственника в штатском».
Андропов соединил заимствованные политические технологии с традиционной практикой советской тайной полиции. В этом смысле он оказался провозвестником эры российских информационных войн второй половины 90-х.

ГОРБАЧЕВ: ЗАСТРЯВШИЙ В «РАЗВОДКЕ»
Академические политтехнологи, доставшиеся Горбачеву от Андропова, предложили ему план масштабной и многоэтапной информационной войны против «антиперестроечных сил». Под таковыми подразумевались «реставраторские» элитные группы в партаппарате, армии и спецслужбах, которые могли бы возглавить недовольство населения «перестройкой» и ее экономическими последствиями. Эти группировки следовало мягко блокировать или, по выражению секретаря ЦК КПСС Александра Яковлева, «завернуть в пуховую перину». Политические оппоненты горбачевской «модернизации» должны были как можно дольше пребывать в иллюзии насчет того, что Горбачев вместе с ними контролирует ситуацию.
Поэтому для начала Михаил Сергеевич, в точном соответствии с PR-канонами, «позиционировал конфликт». Он назначил сразу двух секретарей ЦК КПСС по идеологии — либерала Яковлева и «консерватора» Егора Лигачева. «Разводка» вызвала идеологический раскол в верхушке партийной информационной пирамиды, а затем и раскол элиты. Наряду с официальным, в конце 89-го возник параллельный, «демократический», центр власти, возглавляемый Борисом Ельциным. Горбачев сколько мог маневрировал между ними, сдерживая «антиперестроечную» реакцию «консерваторов».
По влиянию на политически активную часть населения патронируемые Яковлевым идеологические ведомства, периодические издания и подразделения Гостелерадио СССР на несколько корпусов опередили близкие Лигачеву СМИ «консерваторов». С 1987 года «демоСМИ» начали самую крупную в позднесоветской и, пожалуй, в российской истории информационную войну. Ее целевой группой оказался политизированный городской средний класс: советская технократия, партийный и советский аппарат, научная и гуманитарная интеллигенция и обширная прослойка «синих воротничков» со сравнительно высоким образовательным цензом. В их сознание внедрялись разрушительные мифы: «Освободимся от советского прошлого», «Запад нам поможет», «ВПК и армия объедают страну», «Внешних врагов у нас нет», «Партократия — враг реформ», «Национальные республики имеют право на политическое самовыражение», «Разгосударствление соцсобственности — путь к ее эффективному использованию» и пр.СМИ на короткий период удалось сформировать у целевых групп устойчивый антигосударственный синдром, оказавшийся идеальным фоном для «модернизации СССР».
Кроме деморализации и политической изоляции «антиперестроечной» верхушки КПСС, ВПК, армии и спецслужб, информационная война Горбачева имела еще несколько зашифрованных драйвов.
Первый. Партгосаппарату и директорскому корпусу время от времени посылались внятные сигналы, свидетельствующие,что суть затеянной модернизации — не политическая реформа как таковая, а своеобразная бюрократическая революция, в ходе которой правящий слой отказывается от моральной, политической, социальной и корпоративной ответственности перед государством СССР и конвертирует власть в собственность.
Второй. Постоянные пассажи ряда горбачевских советников о необходимости «твердой руки» для проведения демократических реформ воспринимались вкусившей экономической самостоятельности бюрократией не только как «разговоры в пользу замшелых консерваторов», но и как намек на скорый конец «безбрежной демократии», «выборности всех и вся» и приход «твердого, «нашего» лидера». Несомненно, драйв «твердой руки» обслуживал популистскую избирательную кампанию Бориса Ельцина, в июне 91-го (при живейшей, хотя и негласной, поддержке горбачевского окружения) ставшего президентом РСФСР.
Третий. С конца 1990 года «демоСМИ» неустанно разогревали в городской политтусовке «жертвенные» ожидания «коммунистического военного контрпереворота». Одновременно тем группировкам в КПСС, КГБ и армии, которые реально могли бы организовать нечто подобное, как бы подавался сигнал: «Мы все о вас знаем – давайте,попробуйте!»
События августа — сентября 91-го представляли собой, в частности, и отменно срежиссированную, многозвенную PR-акцию. Современные историки подчеркивают маньеристскую, «матрешечную» структуру августовского сценария. Переведем предложенную ими периодизацию на язык профессиональной PR-режиссуры.
Первая провокация. «Антиреформаторский заговор» был организован самим Горбачевым в конце 1990 года на случай введения ЧП. Горбачев искусно поддерживал марионеточных заговорщиков из числа руководителей правительства и силовых ведомств в боевой готовности. Так называемый «ново-огаревский процесс» (обсуждение проекта нового союзного договора) был организован в обстановке театральной, провокационной секретности; все структуры, кроме президентского аппарата и горбачевского Совбеза СССР, были отлучены от разработки документа. Лишь перед его подписанием была специально организована утечка о содержании проекта, явно адресованная руководству Верховного Совета СССР, спецслужбам и Совмину. Это оживило марионеточный заговор.
Вторая провокация. Горбачев санкционировал введение ЧП,спровоцировав нелегитимную ситуацию. Тем самым он отдал пас группе Ельцина, которая немедленно позиционировала происходящее как антиконституционный переворот, а сaмое себя — как «защитников Конституции». Одновременно КГБ и части армейской верхушки были переданы секретные «вводные» — начать общую игру с группой Ельцина. Войска входят в Москву, затем выводятся; спецназ КГБ СССР «Альфа» готовится к штурму Белого дома, но не штурмует и т.д. Все это на деле оказалось лишь хитроумным PR-прикрытием (и одновременно PR-мотивацией) реального госпереворота. 23 –24 августа 1991 года Борис Ельцин переподчинил себе основные силовые структуры государства.
Информационные войны 1987 –1991годов заложили основы «российского типа» PR-управления массовыми политическими процессами, включив в них как неотъемлемый элемент полицейскую провокацию. Тогда же начали складываться первичные инфраструктуры будущего национального PR-сообщества.

ЕЛЬЦИН: ХВОСТ ВИЛЯЕТ СОБАКОЙ
Первое ельцинское президентство (1991 – 1996) обозначило, как ни странно, существенный откат назад в развитии технологии информационных войн. Основные информационные кампании («ПриватиЗАция» и борьба с оппозиционным ВС РФ) были проведены ельцинским окружением крайне неэффективно. Борис Ельцин поначалу не имел собственных институциональных политических ресурсов, независимых от такой низменной прозы, как предвыборный рейтинг и уровень доверия финансово-промышленных и региональных элит к главе государства.
Эти ресурсы президент получил лишь вместе с «шахраевской» Конституцией 1993 года. Ими стали прежде всего Дума и Совет Федерации.«Рулить» палатами Кремль научился сравнительно эффективно, а благодаря одобренному ими при ватизационному законодательству возникла мощная группировка олигархов — политико -экономических контрагентов Кремля, сконцентрировавших в своих руках лояльные СМИ, «черные» авуары для финансирования текущих нужд верхушки исполнительной власти и PR-структуры, управляющие любыми конфликтами и любыми выборами в интересах президента и его администрации.
Впрочем, произошло все это далеко не сразу. «Прокремлевские» предвыборные объединения и партии не добились подавляющего успеха на парламентских выборах 1993 и 1995 годов. Информационную войну с «группой Лужкова — Гусинского» (декабрь 94-го — март 95-го) Кремль с трудом смог свести вничью. В январе 94-го на четвертом канале начала вещать телекампания НТВ; в декабре 94-го на первом канале учреждается ОРТ. Первая, вторая (РТВ) и третья «кнопки» переживали период становления политвещания и чурались информационных войн. Телеканалы участвовали лишь в одной из трех крупных банковских войн 1995 года – весенней банковской войне «группы Березовского» против Инкомбанка. Лишь в январе 96-го, в рамках известного «давосского олигархического пакта», Борис Березовский и Владимир Гусинский сумели организовать финансово-информационный пул лидеров бизнес-сообщества в поддержку предвыборной кампании Ельцина. «Давосский пакт» оказался дееспособной моделью мобилизации ресурсов государства и приближенных олигархов для ведения информационных войн против традиционных (левая оппозиция,«группа Лужкова») и новых (нелояльные олигархи и региональные «бароны») политических конкурентов.
Выборная кампания 1996 года имела все признаки информационной войны — не только против КПРФ и Геннадия Зюганова лично, но и против «группы Коржакова — Барсукова — Сосковца», доминировавшей на момент начала кампании в ельцинском окружении. В информационной интриге 96-го тоже присутствовал элемент полицейской провокации: знаменитая история с коробкой из-под ксерокса.
Сама по себе кампания эксплуатировала два основных драйва. Первый. Зюганов тотально демонизировался и публике предлагалось «выбирать из двух зол» («Голосуй, или проиграешь!»). Второй. Параллельно шла раскрутка «дублеров-конкурентов» Зюганова,и прежде всего Александра Лебедя, эксплуатировавшего стихийные надежды на «наведение порядка после ельцинского беспредела» и оттягивавшего у Зюганова голоса. Информационная война февраля — июля 1996 года была по по большей части театральной, а конфиденциальные переговоры, проведенные окружением Ельцина с Зюгановым, привели к тому, что последний уже в мае согласился на «почетное второе место».
Главным итогом 96-го стало формирование современного PR-cообщества. Крупнейшие структуры — Video International, Фонд эффективной политики, Имидж-контакт, Никколо М, Новоком, Центр политических технологий, PR-Центр — сформировались и прошли обкатку именно в ходе второй ельцинской кампании. Стоимость только PR-мероприятий кампании оценена экспертами примерно в 1 –1,2 млрд. долларов. Победители застолбили первичный раздел сфер влияния на пяти телеканалах: НТВ — ТНТ контролирует Гусинский, ОРТ — ТВ-6 — Березовский, РТР — Чубайс, ТВЦ — Лужков. В PR-практике появились понятия «политбюджет» и «политинвестиции».

МЕЖДУЦАРСТВИЕ: КУКЛЫ НАСЛЕДНИКА ТУТТИ
В ноябре 96-го началась информационная война уже между триумвирами – Чубайсом и Березовским. Банковские войны лета и осени 97-го – коллизии вокруг инвестиционного конкурса по ОАО «Связьинвест», счетов ГТК РФ в ОНЭКСИМбанке, аукциона по НК «Роснефть», между ОНЭКСИМом и НРБ — неотделимы от чисто политических информационных кампаний ОРТ и НТВ против тогдашних первых вице-премьеров правительства РФ Анатолия Чубайса и Бориса Немцова. С другой стороны, РТР вело открытую кампанию против «зарвавшихся олигархов» и в поддержку «младореформаторов».
Характерно, что летне-осенняя, 1997 года, информационная война НТВ с правительством завершилась лишь после того, как «человек «Моста» — вопреки ожесточенному сопротивлению тогдашнего первого вице-премьера Чубайса и, напротив, при активнейшей поддержке премьера Виктора Черномырдина — получил кресло министра финансов. Михаил Задорнов просидел в этом кресле два года, до разгона кабинета Евгения Примакова. Все это время он неустанно следил за состоянием поражающих воображение кредитных линий «Моста» во Внешэкономбанке и Сбербанке РФ и активно добивался пролонгации донорских отношений «Газпрома» с НТВ.
Попутно «группа Березовского» провела еще несколько ведомственных информационных войн против неугодных руководителей Минсельхозпрода (июль 97-го — апрель 98-го), Минатома (август 97-го –январь 98-го) и РАО «Газпром» (июнь — июль 97-го). Отдельного упоминания заслуживает также первая информационная война «группы Чубайса» против приморских властей (осень 98-го).
В 98-м предметом информационных войн стало уже само правительство кресло премьера. Это происходило на фоне неустанных политических интриг семейного президентского окружения, озабоченного поисками преемника Ельцина. Ситуация почти буквально напоминала сказку Юрия Олешы «Три толстяка», в которой у наследника Тутти вечно ломалась механическая кукла. Со своей стороны, олигархические кланы жаждали доступа к бюджетным льготам и ресурсам, к управлению аппаратом правительства и ключевыми экономическими ведомствами — Минфином, ГНС, ГТК и Минимуществом РФ. Короткая информационная война ОРТ и РТР против Виктора Черномырдина аранжировала его отставку в марте 98-го. Ельцин отверг кандидатуру тогдашнего секретаря Совбеза РФ Ивана Рыбкина, предложенную Березовским.
В кабинете же Сергея Кириенко «младореформаторы» явно обладали «контрольным пакетом». Поэтому информационная война прoтив нового премьера не заставила себя долго ждать. Характерно, что в ходе этой войны впервые с горбачевских времен против правительства выступили ангажированные интересами олигархов профсоюзы. Правительство Кириенко сменил кабинет Примакова, однако давление олигархов на Белый дом продолжало нарастать. На этом этапе к информационной войне Березовского подключились Гусинский, и Чубайс. Кампания строилась на двух основных драйвах: «коррупция в «красном» правительстве» и «чекист Примаков — реставратор социализма».
В период с февраля по сентябрь 99-го Кремль, пожалуй, впервые сам стал объектом скоординированной информационной атаки со стороны как внутренней оппозиции, так и внешних сил. Скандал вокруг «русских трансакций» в The Bank of New York наложился на так называемые «дело Бородина» и «дело Скуратова». Эксперты полагают, что российская элита, вероятнее всего, оказалась жертвой политической игры республиканских креатур в спецслужбах США, которые в интересах предвыборной кампании Джорджа Буша (младшего) и Ричарда Чейни раскручивали тему «коррупционных связей администрации Клинтона с русским правительством».
Основной ударной силой этой войны оказались холдинг «Медиа-Мост» и пролужковские СМИ. Наверное, только вовсе уж наивные люди могут принять на веру пассаж из книги Бориса Ельцина «Президентский марафон», где главной причиной «похода Гусинского на Кремль» называются попытки руководителя президентской администрации Волошина «заставить «Мост» вернуть кредиты». Разумеется, все началось с политики. Именно под раскрутку «дела Mabetex» и «дела Скуратова» и под формирование правительства Степашина Гусинский получил согласие мэра Москвы Юрия Лужкова «придержать» векселя «Моста» на сумму порядка 200 млн. долларов, авалированные Банком Москвы. Кроме того, за Гусинским числился еще один должок — огромный стабилизационный кредит, который в сентябре 98-го по просьбе Лужкова «налили» Мост-банку глава Банка России Виктор Геращенко и начальник московского управления ЦБ Константин Шор.
Впрочем, «проскуратовские» шалости НТВ Гусинскому еще, пожалуй, сошли бы с рук. А вот его попытки руками незадачливого премьера Сергея Степашина проставить свои и лужковские креатуры на ряд важнейших позиций в Белом доме и силовых ведомствах привели, как говорят, Ельцина в бешенство. Гусинскому не удалось возвратить Задорнова в министерский кабинет на Ильинке, а главу думского комитета по бюджету, налогам, финансам и банкам Александра Жукова продвинуть на пост первого вице-премьера, хотя глава «Моста» получил на этот счет твердые обещания нового председателя правительства Сергея Степашина и даже определенные гарантии со стороны Анатолия Чубайса. Кроме того, на пост министра внутренних дел Ельцин вместо поддерживаемого Степашиным, Лужковым и Гусинским первого замминистра Владимира Васильева назначил Владимира Рушайло, слывшего «человеком Березовского». Не сумел Степашин и уговорить возглавлявшего тогда ФСБ Владимира Путина сохранить в руководстве этого ведомства другого «ставленника Лужкова» — первого замдиректора Владимира Соболева. Несомненно, отставка кабинета Степашина была непосредственно связана с информационным и политическим противоборством «Медиа-Моста» и Кремля, а также «группы Чубайса» и «группы Березовского — Абрамовича». Последняя на момент отставки Степашина в сентябре 99-го контролировала Минфин, Минналогов, ГТК, ФСНП, Минатом, Минтопэнерго и Минсельхоз. Тем не менее, ее кандидатуры на пост премьера: глава МВД Рушайло и первый вице-премьер Николай Аксененко – вновь были отвергнуты.

ПУТИН: ГЕКСОГЕННЫЙ АККОРД
Между тем, в апреле 99-го была реорганизована президентская администрация. При Александре Волошине в Кремле появились профессиональные пиарщики Владислав Сурков, Александр Абрамов, Александр Попов, Александр Косопкин. Кремлевский штаб довольно быстро превратился в высокоразвитый многопрофильный политико-информационный концерн с «оболочечными» филиалами в виде семи-восьми крупнейших PR-структур. Его уделом стали коммерческое «решение вопросов» региональных лидеров, олигархов и директорского корпуса в правительстве; организация всевозможных выборов по заявкам упомянутых групп; посредничество между олигархами и президентом, олигархами и региональными «баронами» ; и, конечно же, управление соответствующими финансовыми потоками с формированием «черных» авуаров — под те же будущие выборы, например. Именно команда Волошина сформулировала и реализовала основные PR-проекты, связанные с победоносными для Кремля выборными кампаниями декабря 1999-го и марта 2000-го.
Несомненно, ключевой идеей стало использование в качестве PR-фактора «второй чеченской войны». У нас нет никаких оснований судить о достоверности версии «заказанности» серии сентябрьских, 1999 года, гексогенных взрывов жилых домов в Москве и Волгодонске и причастности к ним ФСБ и МВД РФ. Тем не менее, «гексогенный» фактор стал тем желанным драматическим фоном, которого не хватало кремлевскому кандидату, чтобы убедить электорат в своей «неизбежности». Все это помогло создать привлекательный, даже жертвенный образ, если воспользоваться выражением руководителя Фонда эффективной политики Глеба Павловского, «хрупкого строгого человека, который взял на себя ответственность за такую большую Россию».
Попутно администрация Волошина, объединив ресурсы олигархов, в октябре — декабре 99-го провела крайне удачную информационную войну против «группы Лужкова — Примакова». Компромат играл в этой войне не главную роль. На самом деле крайне жесткая тональность, взятая ОРТ, несла дополнительную нагрузку. Она была необходима для убеждения глав регионов, держащих в руках местные административные ресурсы и «машины голосования», в серьезности намерений Кремля. Региональным «баронам» заранее давалось понять, что сколько бы голосов ни собрало объединение ОВРАГ по итогам выборов, Кремль ни при каких обстоятельствах не пойдет на формирование «правительства думского большинства». Развал ОВРАГа начался еще в ходе думской кампании, когда губернаторы начали перебегать в прокремлевское «Единство».
После того, как властная верхушка оправилась от политического кризиса 1998 –1999 годов, в Кремле решили, что с зарвавшимися региональными «баронами» пришла пора рассчитаться в принципе — и за поведение верхней палаты в «деле Скуратова», и за массовую поддержку лужковско-примаковского ОВРАГа. Громоподобное политическое поражение Лужкова и Примакова в декабре 99-го стало лишь точкой отсчета этого процесса. Началась длительная «фоновая» информационная война против «вольностей регионов» — своего рода артподготовка путинской апрельско-майской федеративной реформы, продолжающейся до сих пор. В этой войне Кремль одержал еще одну, сверхважную, но пока еще не осознанную элитой победу над «регионалами». Президентскому штабу удалось сделать «унитаристами» большую часть олигархов. Это, разумеется, не значит, что лидеры бизнес-сообщества пополнили ряды сторонников укрупнения субъектов Федерации. Или что в лице олигархов президентские полпреды обрели лучших друзей. Однако теперь политический риск,связанный с унией олигархов и лидеров «региональной фронды», Кремлем существенно снижен.
Главной же в 2000-м и первом квартале 2001-го оказалась информационная кампания «Медиа-Моста» против Кремля, вернее, ее финальный тур. Атака на Путина имела комплексный характер: его правительство обвиняли в некомпетентности, в насаждении креатур из «питерского землячества»; военных — в организации массовых зверств в Чечне; путинских выдвиженцев в Белом доме и администрации — в «чекизме», в намерении свернуть гражданские свободы в России и пр. Основной драйв этой кампании был, однако, сориентирован вовне.
Сенсационная речь госсекретаря США Мадлен Олбрайт 26 мая в Лондонской школе экономики и политических наук, касающаяся американо-российских отношений, была обойдена российскими СМИ полным молчанием. Между тем лекция Олбрайт была непосредственно посвящена предстоявшему в июне российско-американскому саммиту на высшем уровне. Олбрайт характеризовала Путина как политического дилетанта, который, едва приняв власть, объявил войну всем оппозиционным Кремлю элитам одновременно, начиная с региональных лидеров и части олигархов и заканчивая информационной и политико-финансовой верхушкой российской еврейской общины, а также исламскому миру — вплоть до публичных угроз афганским талибам. Перечень обвинений Олбрайт фактически копировал содержание блоков политвещания НТВ.
По оценке экспертов, Кремль и ЗАО «Газпром-медиа» добили «Медиа-Мост» вовсе не порядке «личной мести». Всасывание крупной медиаструктурой политических денег и обязательств происходит чрезвычайно быстро, успеть заблокировать процесс консолидации денег под выборы «с колес» очень трудно. История борьбы с Гусинским стала для Кремля тому порукой. Более того, очевидно, что рано или поздно эти антипутинские инвестиции в политический процесс, несомненно, будут сделаны. Откуда-то «длинные» политические деньги непременно придут – вместе с соответствующими политическими обязательствами для выжившего в той или иной форме «Моста».
До выборов 2004 года рейтинг Путина неизбежно упадет — причем на фоне вероятного жесткого экономического кризиса, соединяющего в себе финансовый коллапс с распадом инфраструктурных монополий. Кто завтра окажется в рядах политических противников Кремля — Бог весть. Ясно одно: административный ресурс не спасет, если нет информационного доминирования. В декабре 99-го и в марте 2000-го на стороне Кремля играли два канала, ОРТ и РТР, против одного НТВ (московский канал, ввиду своего крайнего непрофессионализма, реальным влиянием не обладал). Но тогда на стороне Путина был не только административный ресурс, но и массовые ожидания: новая энергичная фигура, этакий «чертик из коробочки». В 2004 году образ Путина станет рутинным: можно проиграть и в игру «двое против одного».
Именно в этом, вероятно, и заключается главный мотив создания 13 августа 2001 года ФГУП «Российская телевизионная и радиовещательная сеть». Как известно, РТРС создана на базе двух других ФГУП — Главного центра телевидения и радиовещания и Главного центра управления сетями радиовещания и магистральной радиосвязи, а также транслирующей части ВГТРК. Кроме того, РТРС станет собственником 88-ми региональных вещательных центров. Таким образом, под прямым контролем Кремля оказывается до 80% информационной инфраструктуры страны. Наконец, в связи с введением госфинансирования распространения федерального телесигнала, бюджет будет компенсировать ОРТ 75% всех расходов кампании, а РТР — не менее 65%. Каналы НТВ и ТВ-6, не будучи государственными, вероятно, не могут рассчитывать на подобные дотации. Новая статья расходов бюджета оценивается наблюдателями в 35 –40 млн. долларов. Вопреки утверждениям ряда СМИ, истолковавших создание РТРС как «личную победу главы Минпечати Михаила Лесина», кандидатура гендиректора РТРС Геннадия Склярова была предложена аппаратом замруководителя администрации Виктора Иванова, принадлежащего к «чекистской фракции» путинского окружения.

КОНТУРЫ БУДУЩЕГО
Между тем в команде победителей формировались и формируются новые противоречия.
Первое. Речь идет прежде всего об аппаратной войне между разношерстной питерской «новой командой», приведенной Путиным во власть, и «старой командой» ельцинских назначенцев. Война эта не носила характер информационной; однако ключевые ее эпизоды: инспирированный «питерскими чекистами» парламентский кризис 15 марта 2001-го, «подвесивший» кабинет Михаила Касьянова, и последовавшая затем кадровая революция 27 марта — были ничем иным, как четко срежиссированными PR-акциями против «людей ельцинской Семьи». После мартовского думского кризиса и отставок «старых силовиков» процесс вытеснения путинцами представителей «старой команды» из правительственных экономических ведомств и госкомпаний резко ускорился.
Второе. Происходят размежевания внутри «старой команды» в Кремле. Одной из причин летней чрезвычайно активной информационной кампании в пользу роспуска Госдумы, организованной аппаратом замруководителя администрации Владислава Суркова, стало охватившее «творцов Путина» нарастающее ощущение собственной ненужности. По всей видимости, Путин категорически отверг предложения «развести во времени» думские и президентские выборы на фоне неблагоприятного 2003 года.
Третье.Приметой 2001-го стали региональные политико-информационные войны президентских полпредов против неугодных региональных лидеров. Это прежде всего раскрутка в СМИ Северо-Западного ФО уголовных дел против бывших вицегубернаторов г. Санкт-Петербурга Валерия Малышева и Псковской области Дмитрия Дервоеда, ведущаяся с подачи полпреда в СЗФО Виктора Черкесова, а также информационная война в региональных СМИ между полпредом в УрФО Петром Латышевым и губернатором Свердловской области Эдуардом Росселем.
Четвертое. Не менее важной составляющей информационной атмосферы 2001- го стали новые бизнес-войны между «просемейными» и «пропитерскими» олигархическими кланами: тарифная PR-война ОАО «Русский алюминий» и СУАЛа против РАО «ЕЭС России» и МПС; металлургическая война ОАО «Евразхолдинг» и «Русского алюминия» против «Северстали» и «Норильского никеля» и пр.
Пятое. 27 августа в спецвыпуске «Новой газеты» под заголовком «ФСБ взрывает Россию» был опубликован отрывок из пока не изданной книги Александра Литвиненко и Юрия Фельштинского. Спецслужба обвиняется авторами во множестве преступлений: в частности, в связях с чеченскими боевиками, петербургским криминалитетом, в организации гексогенных взрывов в Москве и Волгодонске в сентябре 1999 года. В сентябре в американском журнале Newsweek выходит публикация Марка Хозенболла и Кристиана Кэрила «Пятно на репутации незапятнанного» (A Stain of Mr.Clear). В ней речь идет о былой причастности Путина и его питерского окружения к деятельности российско-германской компании SPAG, топ-менеджмент которой обвиняют в отмывании денег колумбийского наркокартеля «Кали». Обе публикации обозначают начало новой информационной войны Березовского против Кремля. По мнению большинства наблюдателей, огромное впечатление на политическую элиту произвела конъюнктурная управляемость подавляющего большинства российских СМИ, «по команде замолчавших неугодную Кремлю сенсацию». Сенсационные публикации не анонсировались и не комментировались ни на одном из телеканалов, кроме ТВ-6, ни одной из радиостанций и не обсуждались ни одним из федеральных деловых СМИ. В то же время гораздо менее эффективными оказались «акции отвлечения», выразившиеся в навязчивой раскрутке телеканалами явно сфабрикованных сенсаций в противовес публикациям «Новой газеты» и Newsweek.
По мнению ряда экспертов,если Кремль не найдет адекватного способа противостоять «оружию компромата», то раскрутка основных драйвов антипутинской информационной кампании — «Путин — коррупционер», «Путин возвращает власть КГБ» и пр.— весьма болезненно скажется на его президентских перспективах. По крайней мере, считают они, это отразится на престиже главы государства в близких ему силовых ведомствах, и прежде всего ФСБ.

Иван Горяев