Статья о дефиците в  СССР

Миф о дефиците
 
Прочитав заголовок, многие читатели, наверняка, возмутятся. Да какой же это миф? это истинная правда! — скажут они. Раньше кругом были пустые прилавки, а вот сейчас при «демократах» всё есть. Нас не проведёшь, мы помним и огромные очереди, и то, как многие товары приходилось доставать с боем, переплачивать спекулянту, идти на поклон к «нужным людям» и так далее. Что же это автор статьи так явно врёт? Наверное, он не жил в СССР. Наверное, он и не стоял никогда в советских очередях.

Спешу сообщить: жил и знает об очередях не по наслышке. И тоже, как и очень многие, ругал тогдашние порядки на чём свет стоит. Но, тем не менее, сейчас я считаю необходимым поставить под сомнение все разговоры о товарном «дефиците» в СССР.

Начнём с азов. Что же такое дефицит? Это иностранное словечко переводится на русский язык словом «нехватка». Все средства антисоветской пропаганды годами вбивают людям в голову мысль о том, что если раньше были огромные очереди, а сейчас их нет, то это означает, что в СССР крайне не хватало (нехватка=дефицит!) потребительских товаров, а сейчас их хватает. Из этого тезиса многие люди даже делают вывод о том, что сейчас Россия производит больше товаров повседневного спроса, чем раньше. Мол «демократы» сейчас лучше заботяться о людях и об их потребностях. Мол, при коммунистах все ресурсы страны тратились на «никому не нужную» добычу руды, выплавку стали и тому подобные вещи, а про народ власть вспоминала в последнюю очередь. А сейчас, новая власть, только и думает, как увеличить производство колбасы, пива, мяса, масла и так далее. Что ж, разберёмся.

Давайте посмотрим, а при каких условиях возникает дефицит, то есть нехватка? Когда прилавки магазинов пустеют и появляются очереди? Это происходит, когда спрос превышает предложение. И всё. Обратите внимание, здесь ничего не сказано о производстве! То есть сам по себе факт существования дефицита не говорит еще о том, что в стране плохо обстоят дела с производством товаров. В самом деле, представим на секунду, что в стране производят всего лишь 100 велосипедов в месяц. Если в магазине есть 100 велосипедов по цене, скажем 6 тысяч рублей, и пришло 105 покупателей, готовых заплатить эти 6 тысяч, то ясно, что они сначала выстроятся в очередь. Возникает типично «советская» ситуация. Покупатели скупят весь товар, и прилавки опустеют, да еще пять человек останутся без велосипедов и уйдут домой злыми. Деньги у человека есть, он хочет и главное способен купить товар, отстоял очередь, но не досталось!

Хозяин магазина, конечно же, стремится заработать побольше денег. Он видит, что спрос превышает предложение, поэтому он может поступить так:
   заказать еще 5 велосипедов на оптовом складе;
   повысить цены на свой товар.

В первом случае, те пять незадачливых покупателей, которым не достались велосипеды просто вернутся в магазин и купят их. Но мы же условились выше, что на оптовом складе нет уже велосипедов, их всего то произвели 100 штук, и все они уже распроданы. Так что первый вариант отпадает. Тогда продавец ждёт, когда производитель произведет опять 100 велосипедов, скупает их и уже теперь повышает цены, допустим до восьми тысяч рублей за один велосипед. Но если раньше 105 человек были готовы купить велосипед по цене шесть тысяч рублей, то сейчас ситуация изменилась. Допустим, двадцать пять человек уже просто не могут платить восемь тысяч за тот же самый товар. Шесть тысяч готовы, а восемь для них дорого. И вот лежат на прилавках 100 велосипедов, в магазин пришло опять 105 человек, но 25 из них, увидев, что цены теперь стали выше, развернулись и пошли домой.

Смотрите, вроде и очередь стала меньше, и всем хватило и еще на прилавках осталось лежать 20 велосипедов. Нет нехватки, нет дефицита, «всё есть», всем досталось. Но ведь мы то знаем, что на самом деле двадцать пять человек хотело бы купить велосипед, но у них уже на это нет денег. Вот им то и не досталось! Если раньше пять человек ушли домой, не солоно хлебавши, то сейчас двадцать пять осталось без велосипеда! В пять раз больше! И обратите внимание на то, что при одном и том же объёме производства мы получили две совершенно разные ситуации. В первом случае — очереди, «дефицит», пустой прилавок. А во втором и прилавок полон и очередь маленькая и всем вроде бы как хватило. Это как раз и доказывает, что факт наличия или отсутствия дефицита ещё ничего не говорит о производстве. Производство-то, как было 100 велосипедов в месяц, так и осталось, а дефицит то появлялся, то исчезал.

А, может быть, «дефицит» говорит нам о том, что потребление в стране находится на низком уровне? Людям не хватает, значит, они мало потребляют? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся вновь к рассмотренной выше схеме, только теперь внесем в неё небольшое изменение. Будем теперь считать, что в месяц производится не 100 велосипедов, а, допустим, 60.

Вновь приходит 105 человек, а хозяин такие цены установил, что лишь 40 человек способны купить велосипед. И вот они покупают, на прилавке еще остаётся 20 нераспроданных велосипедов. И прилавок полон и очереди нет. А производство то меньше чем было раньше! Произвели то раньше 100 велосипедов, а теперь только 60! Раньше и потребление было выше. Купили то раньше 100 велосипедов, а теперь только 40. То есть производство снизилось, потребление тоже резко снизилось, а «дефицита» то есть нехватки тоже нет. Получается парадокс! Больше производим, больше покупаем — есть очереди, нехватка, давка и ругань! Меньше производим, меньше покупаем, и вот тебе на: «всё есть» ! В чём же тут дело? А в том, что «дефицит», о котором постоянно твердят «телеболтуны-демократы», это типично манипулятивное понятие.

В адрес советской системы мне приходилось слышать и несколько иные обвинения, связанные с дефицитом.

Да, — говорят оппоненты, — мы признаём, что в СССР и потребление товаров и производство было выше чем сейчас. Но очень уж плохо обстояли дела с распределением этих товаров. Цены назначались директивно, планово, поэтому менялись медленно и негибко. Это и приводило к дисбалансу спроса и предложения. Хозяин-продавец, то есть государство, плохо отслеживал конъюнктуру рынка. Отсюда очереди, давка, а ведь есть люди, готовые снизить свое потребление, купить пусть и подороже и поменьше, но лишь бы без давки и ругани.

Да, в таких рассуждениях есть здравый смысл. Но ведь это же совсем другое дело, и совсем другая проблема.

Так почему же антисоветская пропаганда подменяет один тезис другим? Почему проблему распределения пытаются выдать за проблему производства и потребления? Ответ очевиден. То, как демократы решили проблему «дефицита» (повысили цены, снизили потребление) можно было сделать и в СССР и без «реформаторов» причем, с гораздо меньшими издержками для народа. Стоило лишь открыть сеть магазинов, где продавались бы те же самые товары, что и в обычной торговле, но с дополнительной наценкой. Тогда у человека будет реальный выбор.

Готов отстоять очередь и купить подешевле? — пожалуйста! А хочешь быстро и без очереди, так изволь платить за удовольствие! Причем в истории СССР был довольно продолжительный период существования такой сети параллельной торговли. Речь идет вовсе НЕ о спец. распределителях, и НЕ о «Берёзках», где торговля шла не за рубли, а за валютные чеки. Речь идет о системе государственных магазинов, существовавших в сороковые годы. Народ назвал их коммерческими. На прилавках свободно лежали деликатесы, черная и красная икра, элитные алкогольные напитки, продавались там и обычные товары. Цены там были высокими, и для большинства людей малодоступными. Зато и очередей не было. Такую систему можно было бы восстановить и при Брежневе, и при Горбачеве, и в начале «шоковой терапии» можно было пойти по такому пути. Но реформаторы решили всю торговлю сделать «коммерческой» и выдать это за великое благо.

Итак, сейчас при «демократах» и производство и потребление в среднем резко снизилось. Ликвидация дефицита, о котором они постоянно говорят — это ложь. Наоборот, дефицит, то есть нехватка, сильно увеличилась по сравнению с советскими временами, но просто приняла иную форму. Вместо увеличения производства и потребления, власть «демократов» снизила спрос и тем самым существенно понизила средний уровень жизни в стране. Это надёжно установленный факт.