Среди перенаселенной безумием, встречами, текстами, голосами и музыкой руины собственных отрочества и юности - это самый великий и самый живой голос, который однажды, может быть, в самый важный час, навсегда взашей вытолкал тебя из человечески приемлемого контекста. И все наше бедное, но единственно возможное мужество во многом результат его огромного присутствия и его лютого дара, этой позиции полной и страшной автономии, запредельного прорыва, предельного - снаружи. И с того мгновения, когда ты расслышал этот голос, ты на него можешь рассчитывать, он с тобой, в твоем распоряжении - на всю оставшуюся жизнь.