Кстати, да.

Естественно...

В 1995-96 годах в Москве, на Хованском кладбище шли серьёзные разборки с таджиками, которые приехали и работали там по установке камня и заливке бетонных изделий - бесквитанционно, разумеется. Эти работы - физически очень тяжёлые и требуют квалификации, потому что после первых дождей памятник на глине "пойдёт", если неправильно его установить, хотя б ты туда самосвал раствора вылил. Я участник этих разборок. Таджики сильно сбили нам цены.

Одного звали Миша (вероятно, Муса). Молодые дерутся, а мы с ним, как мы два бригадира, сели на цоколь и курим. Глядим только, чтоб не было ножей.

- Нет, Миш, ты скажи по совести, почему вы здесь нарисовались и работаете сами по себе?

- Слушай, Миш, я тебе мамой клянусь, работы нет. У меня четверо детей и уже двое внуков. Я Афган прошёл, ВДВ. У меня всё было, и ничего не стало. Ну, ты будь мусором, заяви, ну солнцевским нас сдай. Удави нас. Как жить, я не знаю.

Наркотиками они не торговали и их, насколько я знаю, не употребляли, хотя на кладбище трава была - продавали азербайджанцы, татары, русские тоже продавали. У меня в бригаде парень продавал какую-то дрянь.
Таджики работали и нас переигрывали на работе, потому что в шесть утра -уже на участке. Они снимали хаты в деревнях Ховань и Саларево, как-то исхитрились - в двух шагах.

Это я к тому, что не всё так просто.

Наркотиками торгуют таджикские цыгане, а не таджики.
Судить о таджиках по таджикским цыганам столь же неверно, как судить о русских по российским цыганам.