HANDWRITTEN

вход в безмолвное и мертвое царство былого
В промозглый декабрьский вечер лучше нет, как читать и перечитывать рассказ про летний душный и пламенный вечер и чужую несчастную любовь: вот Николай Иванович, обрюзгший, постаревший, вот Анна Петровна, тоже уже не та, встретились внезапно после какого-то промежутка, и все там в них всколыхнулось было, но и так и осело, – Николай Иванович несчастливо женат, но не может расстаться с женой, да и Анна Петровна уже не та. И кто бы стал читать всю эту душевную муть, не будь она напечатана, во-первых, сто с лишним лет тому назад в местной газете «Северо-Западный голос» («Ежедневная, политическая, научно-литературная и общественная газета»), не называлась бы, во-вторых, «На горе» и не начиналась бы волшебными словами «Замковая гора»:

Замковая гора. Гаснет душный и пламенный вечер. Очертания городских зданий тают в надвигающейся мгле и только купола и крыши церквей и костелов отчетливо вырисовываются в красочном, но уже тускнеющем небе. За лентой реки – здания, поля и уходящия к горизонту мглистыя дали, а над Антоколем, там, где некогда горели огни в честь богини Мильды, литовской Венеры, клубится не то дым, не то туман, и заросшие сосною холмы покрыты густыми тенями. Надвигается ночь. Стихает город. Звуки потеряли свою отчетливость и резкость, стали мягче и глуше. Так вкрадчиво, так нежно доносится откуда-то грустная мелодия вальса и, лаская ухо, замирает аккорд рояля, точно призыв воздушной мечты.

Моментами все так тихо, молитвенно тихо, так мечтательно, грустно и безлюдно, точно у подножья холма нет огромнаго нервнаго города, а башня и ветхая стена руины сторожат вход в безмолвное и мертвое царство былого.

Кто бы мог подумать, что сто с лишним лет тому назад Вильна была огромным нервным городом, не то что нынешний тихий провинциальный Вильнюс. Осталось только научную статью придумать, куда вставить про вход в безмолвное и мертвое царство былого.

Васильковский. На горе. Северо-Западный голос. 1913. № 2448. 16 (29) июля. С. 3.