[Recent Entries][Archive][Friends][User Info]
February 8th, 2009
| February 8th, 2009 | |
|---|---|
| 12:23 am [Link] |
Демократия в действии Новости из Москвы, как всегда, изумляют. Оказывается, со вчерашнего дня началось в здании ЦДХ публичное обсуждение проекта сноса ЦДХ и новой Третьяковки. "Общественности" предложено голосовать специальными бюллетенями. Однако бюллетени в фойе выдают только по предъявлении паспорта с пропиской и только жителям района "Якиманка". Потому что, как полагают товарищи из мэрии, снос этого здания - мелкое дело, касающееся только окрестных жителей. Все это затеяно для того, чтобы никто не обвинил Батурину, что она снесла Третьяковку и построила свой "Апельсин" вопреки мнению общественности. Точно так же вместо того, чтобы просто назначить себе Думу, президентская администрация зачем-то провела год назад дорогостоящее мероприятие под названием "Выборы". |
| Time | Event |
| 12:03 pm [Link] |
Дополнение к разговорнику Если итальянец говорит: "Через пятнадцать минут" - следует понимать как "не раньше, чем через час". Если говорит: "Через час" - понимайте как "через три". Если говорит "Сегодня" - значит "Завтра". Если говорит "Завтра" - это означает "Через неделю". Самое страшное - услышать: "Потом", "Позже" и т.п. Это в устах итальянца означает "Никогда". |
| Time | Event |
| 12:47 pm [Link] |
Рекомендация Так называемый "Фонд Первого Президента России Б.Н.Ельцина" сделал полезное дело - выпустил 30 с лишним интереснейших книг вот в этой серии: http://www.ozon.ru/context/detail/id/37 Для тех, кто интересуется советской историей, - чтение, от которого невозможно оторваться. С хорошим справочным аппаратом и толковыми комментариями. |
| Time | Event |
| 02:31 pm [Link] |
Арест Бабеля Жена Бабеля Антонина Пирожкова вспоминает о его аресте: "...Бабель уехал в Переделкино; прощаясь он сказал весело: Теперь не скоро вернусь в этот дом. Он попросил меня 15 мая привезти к нему Марка Донского, кинорежиссера картины "Мои университеты", и его ассистентов. Они должны были заехать за мной в Метропроект в конце рабочего дня. Дома в Москве в то время, кроме меня, оставалась Эстер Григорьевна Макотинская, возившаяся с маленькой Лидой, и домашняя работница Шура. 15 мая 1939 года в 5 часов утра меня разбудил стук в дверь моей комнаты. Когда я ее открыла, вошли двое в военной форме, сказав, что они должны осмотреть чердак, так как разыскивают какого-то человека. Оказалось, что пришедших было четверо, двое полезли на чердак, а двое остались. Один из них заявил, что им нужен Бабель, который может сказать, где этот человек, и что я должна поехать с ними на дачу в Переделкино. Я оделась, и мы поехали. Шофер отлично знал дорогу и ни о чем меня не спрашивал. Поехали со мной двое. Приехав на дачу, я разбудила сторожа и вошла через кухню, они за мной. Перед дверью комнаты Бабеля я остановилась в нерешительности; жестом один из них приказал мне стучать. Я постучала и услышала голос Бабеля: -- Кто? -- Я. Тогда он оделся и открыл дверь. Оттолкнув меня от двери, двое сразу же подошли к Бабелю: -- Руки вверх! -- скомандовали они, потом ощупали его карманы и прошлись руками по всему телу -- нет ли оружия. Бабель молчал. Нас заставили выйти в другую, мою комнату; там мы сели рядом и сидели, держа друг друга за руки. Говорить мы не могли. Когда кончился обыск в комнате Бабеля, они сложили все его рукописи в папки, заставили нас одеться и пойти к машине. Бабель сказал мне: -- Не дали закончить... -- И я поняла, что речь идет о книге "Новые рассказы". И потом тихо: -- Сообщите Андрею. -- Он имел в виду Андре Мальро. В машине мы разместились так: на заднем сиденье -- мы с Бабелем, а рядом с ним -- один из них. Другой сел вместе с шофером. -- Ужаснее всего, что мать не будет получать моих писем, проговорил Бабель и надолго замолчал. Я не могла произнести ни слова. Сопровождающего он спросил по дороге: -- Что, спать приходится мало? -- и даже засмеялся. Уже когда подъезжали к Москве, я сказала Бабелю: -- Буду вас ждать, буду считать, что вы уехали в Одессу... Только не будет писем... Он ответил: -- Я вас очень прошу, чтобы девочка не была жалкой. -- Но я не знаю, как сложится моя судьба... И тогда сидевший рядом с Бабелем сказал: -- К вам у нас никаких претензий нет. Мы доехали до Лубянки и въехали в ворота. Машина остановилась перед закрытой массивной дверью, охранявшейся двумя часовыми. Бабель крепко меня поцеловал, проговорил: -- Когда-то увидимся... -- и, выйдя из машины, не оглянувшись, вошел в эту дверь. Я окаменела и не могла даже плакать. Почему-то подумала -- дадут ли ему там стакан горячего чая, без чего он никогда не мог начать день? Меня отвезли домой на Николо-Воробинский, где все еще продолжался обыск. Ездивший в Переделкино подошел к телефону и кому-то сообщил, что отвез Бабеля. Очевидно, был задан вопрос: -- Острил? -- Пытался, -- последовал ответ. ( Read more... ) |
| Time | Event |
| 02:45 pm [Link] |
Еще из воспоминаний Антонины Пирожковой А вот как Пирожкова пыталась узнать о судьбе Бабеля: Летом 1944 года я с великим страхом подала обычное заявление в НКВД с просьбой сообщить мне о судьбе Бабеля. Со страхом вот почему. От знакомых я узнала, что обычный ответ на такие заявления гласил: "умер в 1941 г.", "умер в 1942 г."... Какова же была моя радость, когда я получила ответ: "Жив, здоров, содержится в лагерях". Так было и в 1945 и в 1946 годах. А на запрос в 1947 году мне сообщили: "Жив, здоров, содержится в лагерях. Будет освобожден в 1948 году". Нашей радости не было границ. Мы с мамой решили, что Бабеля освободят раньше, чем истечет срок приговора. Решили за этот год отремонтировать квартиру, перебить мягкую мебель и летом 1947 года занимались всем этим, готовясь встретить Бабеля. А летом 1948 года мне снова ответили кратко: "Жив, содержится в лагерях", и я решила, что начался еще больший произвол и что, наверно, срок еще увеличили. Повсюду тогда ходили слухи об увеличении сроков и всяком произволе в лагерях. После 1948 года я заявлений в НКВД не подавала. Так наступил 1952 год, а Бабеля все не было. Однажды в августе 1952 года мама позвонила мне на работу и сказала, чтобы я немедленно пришла домой. Я схватила такси, надеясь застать Бабеля дома. Но оказалось, к нам приходил человек (совершенный зек, как его описывал впоследствии Солженицын) и рассказал, что вышел из лагеря, расположенного на Колыме, что арестован он был во время войны за сотрудничество с немцами, осужден на 8 лет, отбыл этот срок. Рассказал, что сам он из Бреста и фамилия его Завадский. После какого-то очередного перемещения из одного лагеря в другой он, по его словам, оказался вместе с Бабелем. Письмо от Бабеля он не привез, так как Бабель, когда он уходил из лагеря, был, якобы, в больнице. Завадский в сапоге привез письмо одной женщине от мужа, которой тот пишет и о Бабеле. Он назвал маме имя этой женщины -- Мария Абрамовна -- и написал ее телефон. Подождать меня Завадский не мог, спешил на вокзал. Вид его, как рассказала мне мама, был изможденный, цвет лица серый, в сапогах и в плаще, каком-то устаревшем и старом. Я в тот же день позвонила Марии Абрамовне, и она пригласила меня зайти. Шла я к ней с опаской, боялась, что за мной следят... Она рассказала, что ее муж (смутно помню, что назвала она его Гришей, а фамилии не помню) был послом или посланником нашим в Америке. Она и две маленькие дочери находились с ним. Вдруг, году, наверное, в 1937 или 38-м его отозвали в Москву и поселили в роскошной квартире-номере в "Метрополе". Так всегда бывало с работниками посольств; пока им не предоставят квартиру, они живут в номерах "Метрополя". Туда-то и пришли ночью за мужем через несколько дней после возвращения из Америки. Ее арестовали тоже, но в одно ли время с мужем или позднее -- не помню. Девочек сначала куда-то увезли, в какой-то детдом, а потом отдали ее родителям. Ей каким-то образом удалось освободиться через год или два. Такое у меня сложилось впечатление. Было удивительно, как ей удалось освободиться, но тогда у меня никакие подозрения не шевельнулись. Мария Абрамовна рассказала мне, как пришел Завадский -- очень боялся, снял сапог и вытащил письмо. Потом она достала это письмо, став на стул, из подвешенного высоко в углу комнаты шкафчика и прочла его мне. Я спросила ее -- узнает ли она почерк мужа; она сказала -- "и да, и нет. Как будто его почерк, но написано письмо дрожащей рукой". Я запомнила из этого письма: "Как будет огорчен Бабель, выйдя из больницы, что он потерял оказию послать весточку домой", -- это дословно, и далее, что он работает счетоводом, сидит в конторке, у них тепло, много пишет. О том, что он в больнице, -- как ни о чем особенном, выйдет непременно. Поражало слово "оказия" -- это бабелевское слово, в письмах он часто его употреблял. Я расплакалась, и Мария Абрамовна тоже. Так мы поплакали вместе, а сделать все равно ничего не могли. Больше ни я ей, ни она мне не звонила. Все это случилось в августе 1952 года. Я была уверена, что Бабель жив и находится в лагере на Колыме. Непонятно было только, как человек такого обаяния, как Бабель, не мог из лагеря послать о себе весть. Но объясняла я это, во-первых, строгостью режима лагерей и, во-вторых, нашим отсутствием в Москве в течение почти трех лет. На всякий случай мы решили послать запрос в Магаданскую область. Кто-то из знакомых узнал адрес, по которому следовало написать. И вот Лида Бабель написала в почтовый ящик No AB 261, в ведении которого были все лагеря Магадана и Магаданской области, просьбу сообщить, -- не у них ли содержится И. Э. Бабель. В ответ получили уведомление: "На Ваше заявление сообщаем, что Бабель Исаак Эммануилович 1894 по адресу: город Магадан, Магаданской области, п/я 261 не значится". Однажды мне сказали, что писатель К. рассказывал писателю Евгению Рыссу о том, как умер Бабель где-то в лагере под городом Канском Красноярской области. Я попыталась разыскать Евгения Рысса, но он жил в Ленинграде, и мне это не удалось. А в году 1955-м, уже после реабилитации Бабеля, мне вдруг позвонил сам К. и спросил, не хотела ли бы я узнать подробности о смерти Бабеля, и предложил с ним встретиться. Эта встреча произошла на Тверском бульваре напротив дома Герцена. И К. мне рассказал, что его отец был начальником лагеря под Канском. Там была пошивочная мастерская, где работали заключенные. Бабелю сшили там плащ из брезента темно-зеленого цвета, и он в нем ходил. Этот плащ, говорил К., и сейчас хранится у его матери, живущей где-то в Сибири, и если я хочу, он может этот плащ мне привезти. У Бабеля в этом лагере была своя маленькая комнатка; работать его не заставляли, он много писал. -- А я присылал ему бумагу, -- рассказывал К. -- Сам я тогда работал в газете во Владивостоке. Отец мой очень хорошо относился к Бабелю. Он написал мне, что ему нужна бумага. Вот я и присылал бумагу. Однажды Бабель пошел погулять во двор лагеря в этом своем плаще и долго не возвращался. Все обеспокоились и вышли его искать. Во дворе стояло одинокое дерево, а возле него скамья. Бабеля нашли сидящим на этой скамье, прислонившимся к дереву. Он был мертв. Итак, лагерь под городом Канском и пошивочная мастерская. ( Read more... ) |
| Time | Event |
| 03:02 pm [Link] |
Щедрость Вот говорят, что за последние недели Россия раздала бывшим советским республикам 20 миллиардов долларов. Мне даже неинтересно, зачем? Ясно ведь, что никто этих денег не вернет, а дружбу за бабло не купишь. Интересует другое: кому пошли откаты? |
| Previous Day | 2009/02/08 [Archive] |
Next Day |