Мне пришло в голову, что это круто отражает непростые и, я бы даже сказал, нетрадиционные отношения среди коммунки Хелла, Шмуклера, Гуни и им подобных.


Сплетаются в объятьях братских.

Крепкие руки поцреотические крепкие тела обхватывают. Целуют друг друга в уста. Молча целуют, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляют и приветствуют. Хомячки междуних суетятся с горшками мазью вазелиновой полными. Зачерпывают мази густой, ароматной, мажут себе уды. Снуют бессловесные хомячки аки тени, ибо не подгорает у них ничего.

— Путин! — восклицает Хелл.

— Единая Россия! — восклицают братья.

Встает Хелл первым. Приближает к себе Мулентича. Вставляет Мулентич в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Хелл от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мулентича Гюнтер, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мулентич утробно. Гюнтеру Шмуклер заправляет, а уж Шмуклеру липкую РЕЛЬСУ забить и Купола черед настал. Обхватывает Купол брата левацкого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Шмуклера. Вгоняет Купол уд ему по самые ядра багровые. Шмуклер даже не крякает: привык, революционер коренной. Обхватывает Купол его покрепче, прижимает к себе, щекочет черным карапасом. А уж к Куполу Мориарти пристраивается. Чует Купол верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Мориарти, вгоняет в Купола толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из Купола выжимая. Стонет Купол в ухо Шмуклеру. Мориарти кряхтит в его, руками молодецкими его обхватывает. Не видит того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумеется — уд достойный. Ну, да и нет среди братьев недостойных — всем хакиры уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Путина наказать. Собирается, сопрягается гусеница тролльская. Ухают и кряхтят позади Купола. По закону ордена леваки с охранителями чередуются, а уж потом хомячки пристраивается. Так у Хелла заведено. И слава Путину…

По вскрикам и бормотанию чуется — хомячков черед пришел. Подбадривает Хелл их:

— Не робей, зелень!

Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им боты темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замирают.

— Приблядовский! — кричит хелл.

— Мульгин! — гремят в ответ.

Шагнул Хелл. И за ним, за головою гусеницы двигаются все они. Ведет Хелл их в коммунку. Просторна она, вместительна. Свежей пастой наполняется, заместо протухшей.

— Путин! Путин! — кричат, обнявшись, ногами перебирая.

Идут за Хеллом. Идут. Идут. Идут гусеничным шагом. Светятся муде ихние, вздрагивают уды в верзохах.

— Путин! Путин!

Входят на блогспот. Вскипает паста пузырями воздушными вокруг них. По муде погружается Хелл, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница недотролльская в коммунку. И встает.

Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели удушители бригадные. Сладкой работы время пришло. Окучивают друг друга. Колышется копипаста вокруг них, волнами ходит, из коммунки выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:

— Путин!!!

Дрожит рунет в ужоссе. А в коммунке — драма и баттхёрт.

—Приблядовский!!! Мульгин!!! Я идиот убейте меня кто-нибудь

Ревёт Шмуклер, а Мориарти вторит:

— Пууууууутиииин!!

Президент, помоги им не умереть

Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-гэбешного совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, гимн России с оркестром. хелл после совокупления любит музыку с древней СССР послушать. Возлежат расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьют молча, дух переводят.
Link