Отец Владимир Шибаев — настоятель православной церкви Св. Николая Чудотворца в городе Сен-Луи, на границе Франции и Швейцарии. Туда ему и позвонил корреспондент сайта pravda.ru Александр Петров: расспрашивал о том, почему в советские 80-е годы его преследовал КГБ. И священник рассказал, как в 1983 году подписал письмо в защиту религиозной писательницы Зои Крахмальниковой, арестованной в августе 1982 года за издание сборников христианского чтения «Надежда»; рассказал, что его «обвинили в диссидентстве» и провели у него в квартире два обыска. Один из обысков состоялся в январе 1985 года, длился 11 часов, и он запомнил человека, «который вел его дело и проводил обыск с особым рвением». Этим человеком, по версии о. Владимира Шибаева, был депутат Госдумы, в прошлом сотрудник КГБ Геннадий Гудков.

Духовник

С отцом Владимиром Шибаевым мы познакомились в середине 1981 года. Он не так давно рукоположился, служил за городом, но исповедовал и крестил в московской квартирке на Садовом кольце. До того как стать священником, отец Владимир был реставратором икон, потом окончил семинарию в Троице-Сергиевой лавре. Его матушка Татьяна — выпускница Института иностранных языков им. Мориса Тореза: когда мы познакомились, у них было уже двое сыновей. Дома у Шибаевых всегда было много людей: приходили и молодые и старые, к отцу Владимиру тянулись — он со всеми находил общий язык.


Он был, пожалуй, первый из священников у которого я увидела икону новомучеников российских: императора Николая II и исповедников, расстрелянных за веру священников и мирян. РПЦ тогда не признавала их святыми, бумажные иконы с их изображением привозили из-за границы: хранить их дома считалось поступком — их забирали на обысках**Новомучеников в Московской патриархии признали в 1991 г. на Священном Синоде РПЦ, и их иконы стали выставлять в храмах..

Когда в августе 1982 года арестовали мою маму Зою Крахмальникову, отец Владимир не испугался: он продолжал приходить к нам. Увы, но это тоже в то время было поступком: некоторые, даже близкие люди стали наш дом обходить стороной. Отец Владимир был единственным священником РПЦ, подписавшим письмо в защиту мамы.


Зоя Светова и о. Владимир Шибаев. 1982 г.

И он же венчал нас с мужем в маленькой деревенской церкви на станции Партизанская. 1 апреля 1983-го (тогда у руля страны был генсек Юрий Андропов, в прошлом многолетний председатель КГБ СССР) маму приговорили к пяти годам ссылки**До приговора она провела год в СИЗО «Лефортово»., и той же осенью отец Владимир приехал к нам на дачу с огромным рюкзаком продуктов, которые мой отец и муж повезли на Горный Алтай, в поселок Усть-Кан, где моей матери предстояло отбывать наказание.

Искушение

Рассказывая, с какими трудностями приходилось сталкиваться мужу, матушка Татьяна Шибаева любила повторять: «Искушение, искушение…» Это означало, что Бог посылает их семье испытания, с которыми им приходится справляться, не поддаваясь искушению. А справляться было с чем: у отца Владимира еще в 1982-м начались неприятности из-за того, что он открыто поддержал Крахмальникову, что читал слишком смелые проповеди и в его сельский приход приезжало много народа из Москвы. Вроде бы кто-то донес, что он не поминает за литургией тогдашнего главу РПЦ патриарха Пимена. Короче, в 84-м его отправили за штат, то есть он не был запрещен в служении, но был лишен прихода. Тогда он поехал навестить Крахмальникову в богом забытый Усть-Кан — исповедовать и причастить: по тем временам это был почти подвиг.

Во время этой встречи в ссылке мама договорилась с отцом Владимиром, что издание сборников «Надежда» будет продолжено анонимно — он сам изъявил желание этим заниматься, но, опасаясь гонений, свою фамилию решил не ставить. Зоя Крахмальникова составила десять сборников «Надежда». Они были изданы в издательстве «Посев», которое КГБ считал антисоветским. Последний сборник «Надежды» за ее подписью вышел в 1984 году. Рукописи № 11 потерялись где-то по дороге между Москвой и Мюнхеном. Выпуски «Надежды» № 12 и 13 вышли в 1985–1986 годах, когда она уже была в ссылке. На титульном листе вместо автора значилось: «Собрано и составлено верующими в России». В КГБ же решили, что под этим анонимом кроется муж Крахмальниковой — мой отец, писатель Феликс Светов**Подробнее — в The New Times № 35 от 25 октября 2010 г..

Против Светова тут же было возбуждено уголовное дело по статье 190-1 УК РСФСР («распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй»).

23 января 1985 года в Москве прошло несколько обысков по этому делу. Пришли и в нашу квартиру в Южинском переулке рядом с метро «Пушкинская». Автора этих строк накануне вечером муж отвез рожать.



О том, что у нас обыск, я узнала от соседей, которым позвонила с телефона-автомата из роддома: домашний номер не отвечал. Как мне потом рассказывал муж, обыск проводила следователь Ждановской прокуратуры города Москвы Ольга Геннадьевна Леонтьева, женщина лет 30. С моим мужем она разговаривала крайне раздраженно: он в квартире не был прописан — в те годы это считалось тоже почти преступлением. Перед началом обыска следователь Леонтьева предложила Феликсу Светову выдать литературу, «содержащую заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй», и приказала оперативникам произвести личный обыск моего отца и мужа, хотя ордера на это у нее не было.



Приговор по делу Зои Крахмальниковой. 1 апреля 1983 г.

Обыск длился больше десяти часов (как недавно у Собчак и Навального) — с 7.45 до 18.30. А около семи часов вечера, когда я дозвонилась до мужа, чтобы сказать ему, что у нас мальчик (его мы назвали Тимофеем) весом 3500 и ростом 52 см, муж мне сказал: «Света (так близкие называли моего отца) увели. Мы обменялись с ним крестами».

Чуть позже мы узнали, что в этот же день, 23 января 1985 года, в квартире отца Владимира Шибаева тоже был многочасовой обыск. Тот самый обыск, детали которого батюшка и рассказал корреспонденту pravda.ru спустя 27 лет.
„

Когда в августе 1982 года арестовали мою маму Зою Крахмальникову, отец Владимир не испугался: он продолжал приходить к нам. Увы, но это тоже в то время было поступком: некоторые, даже близкие люди стали наш дом обходить стороной. Отец Владимир был единственным священником РПЦ, подписавшим письмо в защиту мамы

”

„

Феликса Светова судили в Мосгорсуде: суд длился один день, зал был забит кагэбэшниками, видеотрансляций, как сейчас в Хамовническом суде, тогда еще не придумали. Правда, и ротвейлера не было. Приговор — 5 лет ссылки — 8 января 1986 года вынес заместитель председателя Мосгорсуда Вячеслав Лебедев, ныне — председатель Верховного суда РФ с пожизненным правом пребывания на этом посту

”

Как изначально, в интервью с pravda.ru, всплыла фамилия Гудкова? «Корреспондент начал с того, что его интересуют 80-е годы жизни РПЦ в СССР, — рассказал Шибаев. — Но потом он спросил меня по поводу обыска. Я честно сказал, что не хочу называть имя этого человека, может быть, он покаялся. Когда я его вижу по телевизору, у меня вся ностальгия по России проходит. Тогда корреспондент сказал: «По нашим данным, это был Геннадий Гудков». И когда он так сказал, я говорю: «Тогда это он». То есть отцу Владимиру, не рассчитывая на его память — прошло-то 27 лет, — вспомнить фамилию офицера КГБ помогли?

Допрос с пристрастием

Сам Геннадий Гудков называет всю историю чушью: ни в каком обыске у священника никогда не участвовал и вообще, работая в КГБ, церковнослужителями никогда не занимался: «На задержание в Москву я не выезжал, фамилии Шибаев, Светов, Крахмальникова мне ничего не говорят. В самом безобидном случае этот священник что-то очень сильно перепутал», — сказал он после того, как автор дала ему прослушать ту часть интервью с отцом Владимиром, в которой он говорит об обыске и Гудкове. И несколько часов в редакции The New Times депутат рассказывал о своей карьере в КГБ.

Геннадий Гудков — полковник и пока еще депутат Государственной думы от фракции «Справедливая Россия»

Окончил педагогический институт в Коломне, факультет иностранных языков: английский и немецкий; пошел работать в школу, потом взяли в горком комсомола, потом — предложили место младшего оперуполномоченного в Коломенском городском отделе КГБ СССР, который подчинялся Управлению КГБ по Москве и Московской области — там и прослужил с 1981 года по 1988-й и уже в звании капитана поступил в Краснознаменный институт разведки им. Андропова, окончил, а тут вскоре и СССР развалился. Уволился в звании майора в конце 1992-го, занялся бизнесом, в том числе и охранным — ныне известная фирма «ОскордЪ». Этот бизнес ему сейчас, после митингов на Болотной, и порушили: МВД отозвало лицензию. Подполковника и полковника получил уже за охранную деятельность. В Коломне работал по линии Второго главного управления СССР — это контрразведка: опекал банковские институты, следил, чтобы шпионы не проникли в его родной пединститут, занимался анонимами. Религиозными деятелями в КГБ занимался 4-й отдел печально знаменитого Пятого управления КГБ (идеологическая контрразведка): Гудков уверяет, что по этой линии никогда не работал. Приходилось ли участвовать в операциях на территории Москвы? Ответил: «Теоретически мог, но никогда на задержания и обыски меня в Москву не вызывали». Тогда каким образом в интервью с отцом Владимиром Шибаевым могла всплыть его фамилия? «Был в Московском управлении КГБ, кажется, Александр Гудков», — ответил The New Times полковник и пока еще депутат Государственной думы от фракции «Справедливая Россия». Однако найти его ни сам Гудков, ни журналисты пока не смогли. The New Times отправил запрос в Управление ФСБ по Москве и Московской области, но ответа на момент подписания номера в печать не поступило. Корреспондент The New Times спросил о работе Геннадия Гудкова в Коломенском КГБ в 80-е годы его тогдашнего начальника — полковника КГБ в отставке Сергея Сумкина. «У нас сотрудники не работали по религиозной линии, в том числе и Гудков. И как руководитель Коломенского горотдела я не имел права вообще посылать кого-то без указаний сверху», — сказал Сумкин. Могли ли на обыск к священнику в Москве отправить «по указанию сверху»? Ответ: «Если это дело вела прокуратура, то пусть прокуратура расскажет, привлекала ли она к этому делу Гудкова».

Без памяти

Корреспондент The New Times нашла следователя Ждановской прокуратуры Ольгу Геннадьевну Леонтьеву, которая вела дело Феликса Светова, по которому и проводили обыск у о. Владимира Шибаева. Леонтьева из прокуратуры ушла в 1995 году, потом десять лет работала адвокатом. Сейчас на пенсии. «Меня никакие дела, ни Гудков, ни, извините, ваш папа, не волнуют, — с ходу заявила она. — Когда я ушла из прокуратуры, я вычеркнула все дела из памяти. Сожгла все свои личные архивы. Мне так проще. Гудков, его рожа лица, его фамилия и имя у меня ни с чем не ассоциируются. Были дела, которые курировал Московский комитет КГБ, какие-то курировал Центральный. У меня таких дел в 80-е годы было много. Они шли потоком. По одному из дел я допрашивала отца Александра Меня, и он оставил у меня неизгладимое впечатление: интеллигентнейший, умнейший человек», — сказала Леонтьева по телефону. И дала на прощание совет: «Я как бывший профессионал говорю вам: не лезьте вы в это дело, все равно вы ничего не узнаете. То, что прошло, то прошло. Тогда было такое время: я исполняла свою работу, и исполняла ее неплохо».

Очная ставка

С отцом Владимиром мы договорились: когда депутат Гудков приедет в редакцию The New Times, мы дадим им возможность поговорить по телефону. «Я готов с ним разговаривать, если он признается, что был у меня на обыске», — согласился Шибаев.


Мы набрали номер телефона отца Владимира, и автор сказала ему, что с ним хочет поговорить Геннадий Гудков. Вот этот разговор.

— Он сознался в том, что он был у меня на обыске? — спросил отец Владимир и, не дожидаясь ответа, закричал: «Я не хочу с ним говорить, потому что для меня это привидение. Если он не сознается, что был у меня на обыске и меня допрашивал».

The New Times: Но вы его по голосу можете узнать.

Шибаев: Я знаю, что это он. А разговаривать с ним не собираюсь, потому что он для меня — не существующая личность.

The New Times: А если вы ошибаетесь?

Шибаев: Я не ошибаюсь, моя жена не ошибается, и мой сын не ошибается, я прекрасно это знаю, я с гэбистами не разговариваю, это слуги лжи и сатаны…

И в телефоне пошли короткие гудки.
Геннадий Гудков пытался задать свой вопрос — тщетно. И было видно: этот монолог отца Владимира его задел.

Да или нет?

Неожиданные откровения православного батюшки из Франции, да еще аккурат в тот момент, когда на Гудкова обрушилась российская репрессивная машина, и у автора, для которой это и личная история, и у знавших священника Шибаева по восьмидесятым годам, мягко говоря, вызвали удивление. И подозрения — тоже.

На вопрос: вас не вербовали тогда для сотрудничества с КГБ? — о. Владимир ответил: «Они хотели или человека уничтожить, или чтобы он с ними сотрудничал. Они всегда хотели». — «Они вам предлагали сотрудничать?» — «Мне прямо сотрудничество не предлагали»

”

Наши личные отношения позволили мне задать отцу Владимиру тяжелый вопрос в лоб: «Вас не вербовали тогда для сотрудничества с КГБ?» О том, что такое в советское время было, и бывало нередко, в диссидентских кругах было известно и в советское время, а в постсоветское — написаны книги. Отец Владимир ответил: «Они хотели или человека уничтожить, или чтобы он с ними сотрудничал. Они всегда хотели». — «Они вам предлагали сотрудничать?» — «Мне прямо сотрудничество не предлагали».

«Церковь, конечно, была подмята спецслужбами — агентура в Церкви была на очень высоком уровне», — признает и полковник Гудков.

Отец Владимир Шибаев около храма Покрова на Нерли, Владимирская область. 1980-е годы

Вербовали епископов, простых священников, служителей приходов, вербовали и мирян. Староста одной из московских церквей, у которого была агентурная кличка Арамис, в интервью еще в самом начале 1990-х годов для фильма Евгении Альбац и Татьяны Митковой «Страна под колпаком», рассказал, что «большинство церковных старост были негласными сотрудниками КГБ. Чекистов интересовало все: проповеди, исповеди, фамилии тех, кто приносил детей на крещение, появление в церкви какой-то богословской литературы, вместе с которой, например, мог оказаться «Архипелаг ГУЛаг» или «Бодался теленок с дубом» Солженицына.

Отец Григорий Эдельштейн, известный своими диссидентскими взглядами, в донесениях 4-го («религиозного») отдела Пятого управления КГБ СССР проходил по делу оперативной проверки (ДОП) под кличкой Клерикал. Его тоже пытались завербовать, но безуспешно. «Гэбэшник спросил меня: «Вы, наверное, подписку не дадите?» — вспоминает отец Георгий в интервью The New Times. — Я сказал: «Нет». «Мы с вами будем просто беседовать, — сказал я. И мы беседовали. И он мне прямо говорил, что если священник послушный, сотрудничает, то его направят на тот приход, где у него доходы будут больше».

Священника Владимира Шибаева отец Георгий хорошо помнит: «Я с ним общался, и он вызывает у меня очень большие подозрения. Почему ему дали уехать из СССР — это вопрос к Лубянке: кого и зачем выпускали или оставляли».

Священник Александр Шаргунов уверен, что о. Владимира Шибаева все-таки депортировали за то, что он помогал Зое Крахмальниковой, Шаргунов считает его пострадавшим за веру человеком.

Другие знакомые отца Владимира оправдывают странности в его интервью тем, что «уехавшие в эмиграцию часто любят приукрашивать свою биографию, жаловаться на всякие преследования и гонения. Это придает важности и интереса их личности». Может быть, и история с участием депутата Гудкова в обыске у отца Владимира имеет те же причины? Хотелось бы верить.


Сам отец Владимир Шибаев в письме Зое Крахмальниковой в 1992 году, в день Прощеного воскресенья, писал: «Если ты думаешь, что я испугался сесть в тюрьму, то ошибаешься, тюрьма была бы для меня выходом-освобождением, если бы меня посадили. Одному Богу известно кому из нас было труднее, тебе в ссылке или мне в Москве?»**Стиль, орфография и пунктуация письма полностью сохранены..

Отцу Владимиру под шестьдесят — впереди, даст Бог, еще много лет жизни. Были бы открыты архивы КГБ, как это собирались сделать после августовского путча 1991 года, — сомнения и вопросы, связанные с этой историей, могли бы быть сняты. То же, кстати, и в отношении депутата Гудкова: в архивах, наверное, хранятся и распоряжения на проведение обыска у отца Владимира, и фамилии сотрудников, которым это грязное мероприятие было поручено. Ведь знаем же мы сегодня фамилии тех, кто проводил обыск у тех же Собчак, Навального, тех, кто сидит по делу о «массовых беспорядках» на Болотной. Беда в том, что архивы закрыты. А закрыты потому, что люстрации в России, в отличие от абсолютного большинства стран Восточной Европы, так и не было. И документы по-прежнему охраняют и, когда нужно, подбрасывают журналистам те или наследники тех, кто был служителем репрессивной машины советского времени. Потому и возвращаются тени из прошлого.

О том, почему новая власть новой России отказалась от люстрации и закрыла архивы под замок, — читайте в следующем номере The New Times.

Сайт pravda.ru возник в ноябре 1999 года после раскола в редакции газеты «Правда». Первоначальное название — «Правда On-line». Позже сайт — уже под названием «Правда.Ру» — вошел в холдинг медиаресурсов, включающий также порталы «Политонлайн.Ру» и «Йоки.Ру» и принадлежащий одноименному ЗАО «Правда.Ру». Владелец ЗАО «Правда.Ру» — бывший корреспондент отдела образования газеты «Правда», впоследствии заместитель гендиректора ЗАО «Редакция газеты «Правда» Вадим Горшенин. Он был главным редактором сайта, а с августа 2004-го стал председателем совета директоров холдинга. В 2008 году Вадим Горшенин был награжден благодарственным письмом за активное участие в избирательной кампании Дмитрия Медведева. Сейчас главный редактор — Инна Новикова, супруга Горшенина.

«Правда.Ру» — «прокремлевский сайт, который все время наезжал на оппозицию», — заявил The New Times бывший депутат Госдумы Борис Надеждин. По информации Владимира Прибыловского, владельца сайта «Антикомпромат.», сайт Горшенина поддерживается Управлением внутренней политики администрации президента. «В «Правде.ру» собран пул неглупых и трудолюбивых информационщиков-клеветников, — говорит Прибыловский. — Информацию они собирают сами плюс получают из администрации «темники» (списки заданий)». На данный момент, по словам Прибыловского, помимо «Правды.Ру» основной ресурс холдинга — «Политонлайн», возглавляемый Олегом Володиным и Мариной Юденич, раньше эту роль играли «Электорат.Инфо» и «Йоки.ру».

В 2005 году один из корреспондентов издания засветился в истории с нападением «Наших» на штаб Национал-большевистской партии. «Интересный факт: на сайте «Правда.ру» сообщение о нападении появилось за 20 минут до самого нападения, — сообщалось в официальном заявлении НБП. — Удивительная прозорливость и осведомленность, не правда ли?» В том же заявлении говорится, что корреспондент сайта находился среди штурмующих «бункер» нацболов. Эту информацию The New Times подтвердил бывший пресс-секретарь запрещенной партии Александр Аверин. Кроме того, «Правда.ру» упоминается в якобы взломанной и выложенной в интернете почте Кристины Потупчик, бывшего пресс-секретаря движения «Наши», как «прокремлевское издание», однако достоверность выложенной переписки так и не была подтверждена.

http://newtimes.ru/articles/detail/56351