| "Новгородское дело" |
[Jul. 28th, 2008|11:47 am] |
Пишет Кирилл Мартынов (я лично верю ему, а не прокуратуре и подобранным или запуганным присяжным):
1. Мы никуда не бежим. Мы не крутые военные разведчики, мы просто семья, которая хотела жить счастливо. Наше счастье - это наш ребенок. Бегать с ребенком нельзя, бежать без ребенка мы не можем. Те, кто предлагает бежать, не только обрекают нас на разлуку, но и дают аргументы прокуратуре показывать на нас как на настоящих преступников. Соображения в духе "лучше 15 лет прятаться и бояться каждого шороха, чем 8 лет тюрьмы" весьма серьезны, но они упускают из вида нашу цель - остаться семьей, пока это возможно, пока есть хотя бы один шанс вернуться домой. То, чего на самом деле хочется сделать сейчас - это обнять жену, лечь и умереть вместе с ней здесь и сейчас. И она говорит, что так было бы лучше всего. Это не называется "опускать руки", борьба будет продолжаться. Но мир, в котором возможен такой вердикт присяжных, никогда не будет для нас прежним знакомым и спокойным миром. Мы верили людям, люди ответили нам бессмысленной, необъяснимой для нас жестокостью. Но и это желанная возможность избежать дальнейшего позора для нас закрыта, потому что мы нужны Алисе. Мы будем бороться за наше право быть с ребенком. Я спрашивал Тоню, что она хочет, чтобы я сделал. Она попросила позаботиться об Алисе. Я буду добиваться официального удочерения. Раньше я боялся отрицательной реакции на это предложение со стороны биологического отца, который должен был помочь или по крайней мере не навредить нам в процессе. Теперь это не имеет значения.
2. Те, кто обвиняет меня в том, что мои действия были неверными. Я согласен с вами. Однако полтора года назад среди людей, к мнению которых я мог прислушаться, не было ни одного, кто дал бы мне достаточно квалифицированный совет. Мне приходилось действовать так, как я считал правильным, и ответственность за это лежит на мне. Моя единственная цель - защита семьи. Мне не нужен был "пиар", мне нужно было, чтобы мои девочки вернулись домой. Когда старшая оказалась в тюрьме, я не нашел ничего лучшего, чем публично заявить об этом и просить помощи у СМИ. Пространства для поиска компромиссов с Колодкиным не было. Я разговаривал со всеми, кто предлагал какую-то помощь. Я никогда не работал в "администрации президента", в ФЭП я пришел, потому что меня позвал работать мой друг Алексей Чадаев, и я думал, что в этом будет польза для дела. Я не видел смысла оправдываться за свои поступки, но теперь уже все равно.
3. Еще раз: никаких новых доказательств в суде стороной обвинения представлено не было. Речь по-прежнему идет о словах мальчика, который видел руки матери, пытавшейся удержать свою дочь от падения. И еще есть "совокупность доказательств", которая представляют собой в основном видеозаписи похождений мальчика на лестнице с куклой в руках - "вот так она все сделала". Примерно то же самое, что он показывал в сюжете Дроздова. В суде было установлено, что мальчик прогуливал школу, намереваясь дождаться ухода на работу родителей своего друга - соседа матери Антонины, чтобы остаться у них в комнате. Установлено также, что мальчик пытался подговорить своего друга сказать, что тот тоже "все видел". Мальчик упорно, в соответствии с установкой Колодкина утверждает, что все манипуляции с ребенком на лестнице Тоня якобы проделывала правой рукой. Тоня левша, и присяжные это заметили. Мы очень радовались по этому поводу. Полтора десятка людей разного возраста и социального статуса сказали в суде, что Тоня хорошая, любящая, заботливая мать, что наш смысл жизни - это наш ребенок, что мы никогда не причиняли ему вреда. Именно это не укладывается в голове: если бы обвинение располагало хоть какими-то объективными доказательствами своей нелепой, нелогичной, абсурдной версии, вердикт был бы понятен. Но мы просидели три часа в столовой около суда в полной уверенности в том, что ад, в который превратили нашу жизнь, скоро закончится. Мы даже строили планы, выбирали Алисе подарки, говорили друг другу, как мы поедем втроем на море, а в сентябре поведем Алису в кружок рисования рядом с домом в Москве. Ад только начинался, и теперь я думаю о полутора годах следствия, унижений, как о счастливом времени для нас. Мы большей частью были вместе, несколько месяцев даже жили дома, у нас была надежда, и мы верили в свой день Победы. Моя жена - это мой друг, моя сестра, и я бесконечно благодарен судьбе за встречу с ней. За то, что она познакомила меня с дочкой и позволила стать ее отцом, за то, что у нас появилась семья и дом.
4. Общий тон этого текста связан не только с тем, что тем, что вердикт присяжных отменить будет очень сложно. Я постараюсь сделать для этого все, получить все нужные консультации, но пока это остается явно на усмотрение судей, которые будут рассматривать кассацию в Верховном Суде. Я просто не знаю, как можно жить в мире, в стране, где возможны такие судебные процессы и такие вердикты. Наш выбор в пользу суда присяжных был явной ошибкой, поскольку на эмоциях вокруг "страшного преступления" прокуратуре оказалось сыграть гораздо легче, чем действительно доказать весь этот абсурд. У судьи все еще есть возможность сохранить нам жизнь, не отнимать у нас с Алисой нашу маму. Знайте, что когда вы возвращаетесь с работы и вас встречают дома ребенок и жена, это то счастье, за которое я отдал бы все на свете. Его очень легко потерять.
5. Технически важный факт: я сейчас фактически безработный, если не считать преподавание, которое особых доходов никогда, конечно, не приносило. Все материальные ресурсы были сфокусированы на оправдании: я живу с Тоней и Алисой в Новгороде, стараюсь баловать их, сюда частично за мой счет приезжали свидетели защиты из Москвы, мной оплачивались услуги специалистов, которых суд отказался выслушать, примерно 70 тысяч рублей я должен здесь адвокатам. Я бы обязательно справился с этими пустяками, но теперь у меня как минимум в ближайшие недели не будет работы. И это только начало. Ради жизни жены мне придется просить о денежной помощи, от которой я отказывался все эти полтора года. Но главное, мне хотелось бы, чтобы ситуацию не удалось замолчать. Помогите в этом.
6. Сегодня у Алисы четвертый день рождения, и третий день рождения, который мы будем отмечать втроем. Фотография с тортиком была сделана ровно два года назад.
7. Ну, и как Тоня говорит, хотите что-то спросить - спрашивайте, если будет время, я буду отвечать. Дальше только информация о процессе.
Понедельник уже наступил...
Взял отсюда: http://shrel.livejournal.com/330906.html (у самого Кирилла не нашел)
UPD
Версия постороннего человека (хотя и отдает литературой, но все ж правдоподобная):
http://gostrov.livejournal.com/66730.html |
|
|