Эта публикация основана на статье «Блокирующий год» из газеты «Ведомости» от 04.02.2014, №17 (3521).




За распространение «экстремистской социально опасной информации, представляющей угрозу для общества и личности» заблокированы четыре сайта...

Для российских пользователей интернета 2013-й стал годом атаки охранителей: вырос перечень оснований для внесудебной блокировки сайтов и привлечения к ответственности пользователей и провайдеров, в 1,5 раза увеличилось количество репрессивных законодательных инициатив, констатируют авторы ежегодного доклада «Свобода интернета — 2013», юристы правозащитной ассоциации «Агора» Павел Чиков и Дамир Гайнутдинов. Наращивание давления на интернет они связывают с усилением его роли как независимого и не контролируемого властями поставщика информации (по данным ФОМ, в сеть ежедневно выходит 46% россиян), удешевлением и увеличением скорости доступа.

По данным «Агоры», число случаев ограничений свободы интернета выросло с 1197 в 2012 г. до 1832 в 2013 г. В 2011 г. их было 500.

В эту оценку авторы исследования не включили блокировки ресурсов, внесенных в Единый реестр запрещенных сайтов, из-за его закрытости: о длине списка можно узнать только из сообщений Роскомнадзора, который ведет реестр. К началу 2014 г., по сообщению ведомства, он содержал более 3300 записей.

Практика внесудебной блокировки сайтов получила в 2013 г. широкое распространение, констатирует «Агора»: помимо ресурсов, содержащих детское порно, информацию о способах самоубийства и употребления наркотиков, с августа 2013 г. без решения суда, по заявлению правообладателей, стало возможно блокирование ресурсов с пиратским контентом; до ноября таких в реестр включено 47.

Ширящееся применение внесудебной блокировки вызвало дискуссию в профессиональной среде и протесты пользователей: интернет-петиция против закона о блокировках быстро собрала необходимые для рассмотрения в Думе 100 000 подписей, но не повлияла ни на скорость принятия закона, ни на окончательную редакцию.

Остаются востребованными и традиционные методы административного давления, в том числе на редакции интернет-СМИ.

Несколько изданий получили предупреждения от Роскомнадзора о недопустимости распространения «панк-иконы» Pussy Riot; причем, обращают внимание в «Агоре», до того, как суд в Новосибирске принял решение о ее запрете. Еще несколько изданий получили предостережения за распространение видео панк-молебна в храме Христа Спасителя. Серьезно пострадало агентство «Росбалт», лишившееся лицензии за мат в размещенном на его странице видео — несмотря на оперативное его удаление.

В 1,5 раза — с 49 в 2012 г. до 75 в 2013 г. — увеличилось количество законодательных предложений, касающихся функционирования интернета. В 2012 г. прирост таких предложений был почти 10-кратным. Абсолютное большинство инициатив в 2013 г. было запретительным: от расширения перечня оснований для включения сайта в реестр запрещенных (за описание способов изнасилования) до предложения блокировать все сайты, содержащие ненормативную лексику.

В защиту пользователей выступили премьер Дмитрий Медведев, поручивший Минкомсвязи снизить стоимость подключения к широкополосному интернету, и советник президента Михаил Федотов, выступивший за принятие универсального международного договора о киберпространстве.

Более чем в 2 раза выросло число случаев привлечения к уголовной ответственности за публикации в социальных сетях: со 103 в 2012 г. до 225 в 2013 г.; большинство дел, признают правозащитники, возбуждено за экстремизм, но доля политических преследований — например, за критику представителей власти, что квалифицируется как клевета, — остается стабильной: пятая часть общего массива дел, сообщал Гайнутдинов.

Заметно выросло количество кибератак: 63 в 2013 г. против 47 в 2012 г. Хакеры атаковали не только оппозиционные или негосударственные ресурсы, обращают внимание авторы исследования, но и официальные СМИ: в феврале 2013 г. в течение шести часов был недоступен сайт государственного телеканала Russia Today. Увеличение числа атак закономерно, полагают в «Агоре»: как правило, хакеры остаются безнаказанными, а значит, наиболее эффективные методы защиты — не юридические, а технические.

В перспективе охранительный тренд сохранится, предполагает Гайнутдинов: ставка на усиление контроля за контентом, а не на преследование отдельных пользователей сохранится, что не исключает и отдельных громких дел. Это может привести к ускорению миграции создателей интернет-ресурсов в зарубежные юрисдикции — доменные зоны .com, .net, .tv. На усиление контроля за контентом и самими пользователями они, вероятно, ответят повышением уровня навыков по преодолению этих барьеров — еще более широким распространением анонимайзеров, защищенных соединений и программ шифрования, полагают правозащитники.

Восприятие интернета как чего-то враждебного — поколенческое: далеко не все депутаты пользуются интернетом и понимают сложность его устройства, полагая запреты эффективным способом его регулирования, отсюда некоторые перекосы в их инициативах, отмечает депутат Госдумы, один из разработчиков закона об интернете Роберт Шлегель, в прошлом член комитета по информационным технологиям. Правозащитники регулярно сетуют на закручивание гаек в сети, но тем не менее российская модель регулирования остается далеко не такой жесткой, как, например, в Белоруссии, рассуждает он.

Власть воспринимает интернет как несомненную угрозу, но не понимает, как с ней бороться, в итоге ее контрдействия носят бессистемный характер, заключает Гайнутдинов.