Григорий Ефимович Распутин как блаженный миротворец и великий стратег
(предварительная публикация отрывка одного текста)


Теперь поговорим о «бездарном царе» Николае «кровавом», его одновременно «сумасшедшей» и «злонамеренной» супруге Александре и их «собинном друге», «алкоголике и развратнике» Гришке Распутине. Откуда нам вообще известны оценки и характеристики этих исторических деятелей? Первое: из безбрежных и бесконечных мемуаров «очевидцев». Второе: из официальной документации. С ней, в отличие от мемуаров, знакомы немногие, но она доступна: от сводок с фронтов с Первой Мировой до протоколов наблюдения тайной полиции за злосчастным Гришкой. Весь этот информационный поток сводится к одному: безвольный и бездарный царь, руководимый сумасшедшей своей женой, в свою очередь вдохновляемой мерзавцем Распутиным, к великой боли и печали авторов повествований, погубили Россию. Все написано логично, приводятся множество фактов и мнений, и спорить с таким валом информации за каждый факт не приходится. Однако, если попробовать взглянуть на это информационное море без истерики, спокойно и непредвзято, то оно сводится даже не к озеру, а к луже. Причем к луже не большой, но на удивление вонючей.

Дело в том, что все как есть мемуары, донесения и сводки имеют своей целью объяснить потомству, что их авторы не имеют никакого отношения к постигшей Россию трагедии (в то время, как обязаны иметь, хотя бы в силу занимаемого ими служебного положения), что трагедия произошла «сама собой», по причинам от авторов не зависящим, так, скажем на современном языке, по причине «ситуации форс-мажор» (сиречь стихийного бедствия).

Несчастные авторы и составители с ужасом следили, как на бедную Российскую империю во время страшного землетрясения обрушиваются беспощадные цунами, запомнили это кошмарное зрелище и донесли до потомков, за что им честь и хвала. Сами они, конечно же, ничего поделать не могли, ибо были парализованы открывшимися перед их взорами картинами гибели и распада, да и просто не могли, по причине стихийности бедствий. Мало того, красной нитью проходит через все воспоминания подспудная мысль о том, что благодарные потомки должны воздать почести и славу авторам за то, что те нашли в себе мужество и героизм спастись, выжить в этой страшной катастрофе и донести до потомков правду о ней. Так что слов-то океан, а мыслей-то немного, и на непредвзятый взгляд мысли какие-то подленькие.



Рассмотрим по существу. Начнем с рапортов и донесений. Мы имеем подробные отчеты тайной полиции о каждом дне и часе, проведенном Гришкой Распутиным с того момента, как удостоился он стать Государевым другом. Наблюдение это шло силами сразу нескольких ведомств, в том числе охранного отделения, военной контр-разведки, дворцовой полиции (секретной службы охраны Царской фамилии). Все запротоколировано и вывезено за границу. Факты, но первый взгляд, бесспорные, но… Как всем известно, Григорий Распутин был убит. Причем ни одного чина секретных ведомств при этом рядом не оказалось. Вопрос: секретные службы следили за Григорием Распутиным с тем, чтобы охранять близкого друга Императора? Если так – то следили очень плохо, и свою непосредственную задачу не выполнили. А если они не смогли выполнить непосредственную задачу – не приходится доверять и их ежедневным отчетам. По причине крайне низкого профессионализма следящих это, скорее всего, отчеты липовые, писаные задним числом. Возможно другое: специальные службы следили за Распутиным, чтобы погубить Государева друга. Если в первом случае они выполняли свой долг и, возможно, Государев приказ, то во втором случае они, очевидно, действовали по своей инициативе, используя власть и ресурсы, данные им Государем, против него. Таким образом, мы имеем дело с преступниками, так сказать, «оборотнями в погонах». В этом случае своей цели они добились: Распутин был убит. При странных обстоятельствах (учитывая многоуровневую слежку за ним). Ясное дело, что в данном случае верить отчетам этих специальных служб не приходится вовсе. Решившись на преступление против Царского друга, они не преминули задним числом оправдать себя, описав его безобразное поведение и многочисленные бесчинства.

Третий вариант: секретные службы следили за Распутиным просто так, вообще ничего не имея в виду. А стоило бы иметь в виду. Секретные службы для того и существуют, чтобы анализировать ситуацию, предугадывать угрозы для существующего политического строя и ликвидировать их в зародыше. Почему-то никто из мемуаристов не обращает внимания на то, что дело шло вовсе не так: «клика Распутина» вела Россию к катастрофе, привела, после чего Распутин был убит возмущенной этой катастрофой общественностью. Логика их повествований говорит именно об этом, но ведь все было ровно наоборот. «Клика Распутина», может, и вела Россию к катастрофе, это кто как понимает. (К примеру, притча во языцех распутинец Штрюмер, будучи премьер-министром, многократно и категорически настаивал на том, чтобы вывести из Петрограда морально разложившиеся запасные части и ввести в столицу несколько отборных полков с фронта. Какой ужас! Вот где катастрофа. Хорошо, что начальник генштаба русской армии ген. Алексеев – тот самый, который через некоторое время не отдаст честь свергнутому Царю и при нем положит поясной поклон перед главковерхом присяжным поверенным Керенским – этого безобразия не допустил. Еще один момент. Распутинская клика с Царицей во главе, распоряжавшаяся в тылу, сумела сосредоточить в Петрограде запасы зерна, достаточные для осады города в течение нескольких лет. К сожалению, контролировать распределение хлеба клика не смогла, и голодный бунт все же был спровоцирован. Но какой кошмар! Какая катастрофа! Какое преступление! Этому безобразию, а заодно разом и собственному правлению положило конец временное «правительство народного доверия», сформированное из тех, кому невыносимы стали измена и глупость распутинской камарильи. Весь запас загнали в Скандинавию по очень выгодной из-за войны цене (деньги пошли на укрепление прав и свобод). А потом в Петербурге начался голод, и из-за границы вполне обеспеченные вышеозначенными деньгами «народные трибуны» об этом голоде глубоко скорбели и пламенно обличали в нем «тяжкое наследие царского режима», а заодно и козни немецких шпионов-большевиков.)

Но мы вернемся к нашим баранам, точнее к спецслужбам. Мы остановились на том, что катастрофа в России все-таки произошла не в период правления «распутинской клики», она произошла после ликвидации Распутина. То есть сначала погиб Распутин, а потом произошла катастрофа, как ни крути. Кто, как не спецслужбы, должны были предугадать возможность такого поворота событий и выполнить свой долг по защите государства, предотвратив его. Но они этого не сделали. Катастрофу они не предотвратили, связана она с Распутиным или нет. Информации о реальном положении вещей главе государства они не предоставляли. Соответственно, оказались либо сами замешанными в государственном перевороте, либо преступно некомпетентными и неспособными выполнять свою прямую задачу. Первое вероятнее, судя по тому, что если швейцарские наемники (повторюсь: наемники!) погибли до единого, защищая французского короля во время революции, то в России подобного не произошло. Люди, принесшие присягу в том, что будут защищать Российскую империю и ее Государя, империю не защитили, Государя оставили, мало того: в большом количестве оказались в рядах чрезвычайной комиссии (ЧК) качестве спецов и экспертов. Откуда были вычищены, как патологические мерзавцы, только в середине 1930-х гг.

Вроде бы, со спецслужбами все понятно. Вывод простой: документам, исходившим из недр этих учреждений, даже если это подлинные документы, а не фальшивка, верить не приходится. Вообще никаким документам. Тем более, документам компрометирующим прямо или косвенно Государя, либо преступно преданного, либо павшего жертвой патологического идиотизма людей, которым он доверился. Эти документы, оправдывающие предательство или идиотизм, ни в каком суде ни при каком независимом анализе ситуации, использованы быть не могут, потому что исходят от заинтересованной стороны.

Мы немного поговорили о документах. Теперь обратимся к мемуарам. Мемуары писали все. Кстати, их писали даже руководители спецслужб. Например, бывший начальник службы охраны Спиридович и бывший командующий корпусом жандармов Джунковский. В этих мемуарах есть все, что угодно, в основном – описания невыносимых условий распутинщины. Нет только главного, что очень характерно для всех вообще послереволюционных мемуаров. Нет воспоминаний о том, в чем состоял служебный долг авторов и о том, как они свой долг выполнили. А всего остального очень много. Сам факт наличия подобных воспоминаний как ни что другое говорит нам о страшном и бесконечно тяжелом кресте, который выпал на долю последнего российского Государя. Презираемый всеми Иуда нашел в себе мужество, увидев плоды дела рук своих, честно удавиться, а не засел писать мемуары о тяжелой обстановке своего служения в качестве апостола Христова. Что говорит в пользу Иуды и далеко не в пользу «верных слуг Государевых». И тем более, однозначно не в пользу достоверности их откровений.


Выбирать было не из кого: единственным выходом было привлечение к государственному и военному руководству простых русских унтер-офицеров, солдат, крестьян и рабочих, при создании для них доступного и высококлассного образования. По этому пути смог пойти впоследствии Сталин. Но последний Государь, в отличие от Сталина, был повязан уничтоженным революцией безответственным и бессовестным аппаратом управления, сформированном из поголовно сгнивших высших и так называемых средних классов.



Среди авторов бесчисленных воспоминаний о «распутинщине» решительно нет рабочих и крестьян. Вспоминают государственные, общественные, церковные, военные деятели. Каждого из них можно спросить: вот вы, батенька, писатель, и жалуетесь на катастрофу, ее ужасы. До «катастрофы» вам Распутин мешал сеять разумное, доброе, вечное? Так, чтобы русский народ сказал спасибо сердечное, а не пошел громить и палить вам и вам подобных. Сеяли вы? И что сеяли? И не то ли самое взошло, что сеяли?



А нам становится ясным, что мемуары данного автора и читать не стоит, потому что либо он сознательный разрушитель и наветник, либо он дурак и, опять же, наветник. И в том, и в другом случае его измышления неинтересны и, тем более, не могут быть приняты в качестве доказательств чего бы то ни было.

Повторюсь: характернейшее отличие мемуаров о распутинщине и вообще о гибели русской Империи в том, что их авторы, видимо, искренне считают, что читателям будет интересно все, что угодно, кроме того, как они выполняли свои прямые обязанности и того, что они лично сделали для предотвращения катастрофы.


Возьмем, к примеру, воспоминания протопресвитера Георгия Щавельского, как он себя называет – «последнего протопресвитера русской армии и флота». Воспоминания его довольно лояльны к Государю, назначившему простого священника на пост, равный по значению митрополичьей кафедре. И это даже делает честь автору. Тем не менее, он, лично никогда не видевший Распутина, уделяет очень много внимания Григорию Ефимовичу, как Государыне Императрице. По-видимости, он горько скорбит о том, что в армии и среди офицерского корпуса на его глазах распространяется ненависть к тому, что делают Распутин и Императрица. При этом он не задается вопросом, а что они такого делают, о чем доподлинно известно и за что стоит их ненавидеть? Но это ладно. Удивляет, конечно, неумность отца протопресвитера, с которой он, по-видимости искренне, ужасается «психопатическому состоянию» Императрицы, в котором она искренне уверовала в то, что Государь окружен предателями, давно задумавшими заговор против него. Удивляться подобным мыслям в 1916 году мог человек недалекий, но после событий марта 1917 года стоило бы отдать дань Государыне. Потому что очевидно следующее: либо у Государя не осталось ни одного преданного ему человека, кроме Государыни, либо Государыня сумела увидеть то, что что не увидели остальные преданные Государю люди: политики, военные, церковные иерархи. Это характеризует Государыню Императрицу как выдающегося по своей способности к анализу ситуации государственного деятеля. И никак иначе, на фоне неспособности к подобному анализу остальных монархистов, которые, как я верю, все-таки имели место быть.

Что заставляет о. Георгия и через десятки лет после событий называть Государыню сумасшедшей – загадка. Но это не самое интересное в его воспоминаниях. Занимают они два тома, и много чего в них есть, нет только самого важного. Государь назначил о. Георгия, по-советски говоря, руководителем Главполитуправления русской армии. Естественно, что о. Георгий, в силу занимаемой им должности, несет личную ответственность за моральный облик вверенных ему солдат, офицеров и генералов. Если в войсках распространяется ненависть к Государыне и недоверие к Государю – то он должен принять меры и противопоставить этому явлению свою работу по защите, говоря по-современному, имиджа Верховной власти. Однако он этого не делает. Он вообще ничего не делает, только сетует и удивляется. Ясно, что выполнять свои обязанности он не в состоянии. Но в отставку он тоже не идет, и даже борется с интригами проклятых распутинцев, желающих его сделать архиепископом и направить на какую-либо кафедру.

Но Бог с ним, с Распутиным. Вообще, то, что случилось с моральным состоянием русской армии в период с 1914 по 1918 гг., не случалось за всю тысячелетнюю историю русской вооруженной силы. Кто за это будет отвечать? По мнению о. Георгия - Распутин с Императрицей. Если о. Георгий не имел достаточных сил и средств, чтобы поддерживать моральный дух армии, он должен был доложить Государю и этих сил и средств потребовать. Либо – отказаться от должности. Ни того, ни другого он не делает, и поэтому остается ответственным персонально за невиданное разложение армии, свершившееся под его чутким руководством. Несмотря на гибель русской армии, он искренне считает себя вполне соответствовавшим должности и устраивается на похожую должность в армии Деникина. С тем же результатом.

Казалось бы: Распутина уже нет, Императрицы тоже. А вот о. Георгий Щавельский – как всегда, бдит на своем посту. И что же? Налицо две катастрофы. Человек, причастный к несчастьям подобного масштаба, тем более священнослужитель, должен испытывать неописуемые муки совести, удалиться от дел в глухой скит и молиться о своей душе. Фигушки. О. Георгий берется за мемуар, в котором есть много чего, кроме самого интересного: описания того, как под непосредственным духовным водительством о. Георгия погибла вверенная ему русская армия, а с нею и русское государство.

Нет ни сил, ни желания, ни интереса разбирать остальные генеральско-архиерейско-министерские мемуары. На примере мемуаров о. Георгия мы проанализировали как бы весь свод предания мира сего о гибели Российской империи.


--------
По поводу мемуаров людей, непосредственно приложивших руку к заговору февраля-марта 1917 г. разговора вообще не может быть. Ни в одном суде, тем более в суде истории, не будут приняты к рассмотрению измышления преступников, вина которых доказана и неопровержима. Тем более – в военном суде. Потому, что преступления, совершенные во время войны, особенно измена, всегда наказываются суровее, чем то же самое, совершенное в мирное время. Как бы эти ребята себя не называли – монархистами, социалистами, демократами – в истории они останутся как подлые изменники и патологические идиоты, не способные оценить, что принесут им же плоды их деяний на следующий же день. Их свидетельства об «ужасах царизма» не принимаются.


Путем несложных рассуждений мы убедились, что доверять большей части источников, повествующих о гибели Российской империи и роли в этой трагедии Царской семьи и близких к ней людей, не приходится. К сожалению, достоверных источников, рассказывающих о Распутине что-то хорошее или упоминающих его в нейтральном ключе, очень немного. Поэтому оценивать его личность можно от противного: то есть, если отъявленные мерзавцы говорят о нем как о негодяе – то он праведник. Можно попробовать рассуждать и иначе: вообще забыть о его моральном облике и оценить его роль как друга и советника Царя. Удивительные вещи открываются нашему взору. Оказывается, невозможно возразить тому, что Григорий Распутин был самым выдающимся военным экспертом в России своего времени. Выдающимся военачальником необходимо признать святого Государя Николая Александровича, никогда не претендовавшего на эту роль и довольствовавшегося званием полковника. Из множества источников достоверно известно, что возможность войны с Германией и начало этой войны оценивались передовым российским обществом с огромным энтузиазмом. Противники России, Германия и Австро-Венгрия, воспринимались обществом как жестокие деспотии, разгромив которые в союзе с «прекрасной свободной Францией» и «великой свободной Британией», «российская деспотия» сама собой отживет. Ясное дело, что громить Германию должен был не здоровенный дылда Владимир Маяковский, ударившийся в патриотическое стихотворчество (его, представьте себе, спас от армии М. Горький – влиятельный, видимо, человек в Российской империи). Громить Германию должны были миллионы безвестных Ванек да Алешек, которых ни учитывать, ни жалеть передовому русскому обществу не приходилось.

А почему они должны были обязательно Германию разгромить? Почему не наоборот? От передового общества никто не имеет права требовать аналитической оценки будущих или идущих военных действий. В начале войны передовое общество вкупе с генералитетом было озабочено нерешительностью Императора. Несмотря на то, что ни один военный специалист, ни один генерал не оказался в состоянии представить Главе государства профессионально выполненный прогноз будущих боевых действий, Государь, видимо, от природы одаренный способностями военачальника, до последнего момента стремился избежать войны. В этом его поддерживал только Григорий Распутин. И не просто поддерживал, но в меру своих сил делал все возможное для того, чтобы эту войну предотвратить. А что он мог сделать? Что мог – то и делал: предупреждал кого мог о том, что война эта для России кончится очень печально. Под его влиянием, или нет – Государь несколько раз отменял приказ о мобилизации, который и привел впоследствии к объявлению нам войны Германией. Генералы требовали этого приказа, требовало его «общество».

Накануне начала войны Григорий Распутин, плотно опекаемый спецслужбами, странным образом был тяжело ранен весьма загадочным персонажем – некоей крестьянкой Хионией Гусевой, ухитрившейся впоследствии напасть и на св. Патриарха Тихона. Мы уже говорили о спецслужбах, к сожалению, приходится вспомнить и о том, что убитый в Сараево эрцгерцог Фердинанд очень сочувствовал славянам, не имел никаких враждебных планов в отношении России и, тем не менее, в его убийстве участвовали сербские спецслужбы, руководимые русской разведкой.

Что же мы видим? На всю Россию только два человека, способные влиять на ситуацию, трезво оценивают происходящее. Это, несомненно, Император и Распутин. Ни тот, ни другой вовсе не обязаны были быть военным аналитиками. А где же были военные? Неужели те, кто возглавил русскую армию в этой войне, войне, в которой русская армия потерпела тяжелое поражение, не догадывались, что разгромить запросто Германию им никак не удастся? Есть два варианта: либо догадывались, мало того, догадывались о возможном поражении и на него рассчитывали, либо не соответствовали занимаемым должностям и званиям. Как не печально, за весь русский генералитет должен был думать мужик из Тобольской губернии.


Мог ли Царь волевым решением войну остановить? Наверное, нет. Вся административная и военная машина государства этой войны желала и к ней стремилась, или от скудоумия, или предвидя поражение и имея далеко идущие планы на этот счет. К сожалению, в германском рейхстаге, имеющем влияние на дела Германской империи на порядок большее, чем российская Дума в начале войны на дела империи Российской, за войну с Россией яростно высказывались социал-демократы и социалисты, имевшие там большой вес. Русская ситуация повторялась наоборот. Германские левые призывали к разгрому России как азиатской антисемитской деспотии.

(К чести германских евреев, они полностью поддержали своего Императора деньгами, фабричным производством и влиянием, не оставив ему выбора между войной и миром. Мало того: десятки тысяч их пошли на эту войну добровольцами. Настолько велика была их ненависть к России. Германские евреи храбро воевали, что составило впоследствии немалую проблему для Гитлера, не решавшегося репрессировать ветеранов мировой войны-иудеев, награжденных высокими военными наградами. )

И передовые общества, и генералитет России и Германии толкали две Империи навстречу самоубийственной войне, дивиденды с которой, по большому счету, получила лишь одна держава. Эта держава – США. Именно с первой мировой войны Америка примерилась к роли властительницы судеб человечества. Всем остальным, и более всего России, Германии и Австро-Венгрии, эта война принесла гибель. Удивительно и поучительно, что в России никто из военных специалистов этой гибели не предвидел. То есть, либо военных специалистов не было вообще, либо они были потенциальными и реальными изменниками. И то, и другое объясняет крайне неудачный ход войны, в которой русская армия, несмотря на героизм и самоотверженность простых солдат и офицеров, терпела печальные и ничем иным необъяснимые поражения. Проблема анализа хода этой войны – тема отдельная и глубокая, которой, даст Бог, мы еще займемся.

Святого Государя Императора можно сравнить с героем фильма ужасов. Он со своей семьей оказался один в мире, где все остальные люди превратились в оборотней. Почему он не карал? Почему не принимал мер? Во многом потому, что сами карательные органы стали оборотнями и превратились из защитников в разрушителей. А во многом потому, что нормальному человеку невозможно поверить, что люди, которых он знает с детства, которых всю жизнь любит и уважает, не являются теми, за кого себя выдают. Перед самой катастрофой это почувствовала Императрица, и оказалась единственным государственным деятелем России, попытавшимся спасти Империю. Но все зашло уже слишком далеко.



Представим себе, что Распутин, действительно, был бабником и алкоголиком. Судя по многочисленным «свидетельствам», он этого не скрывал. Пусть так. Но в ситуации, когда решался вопрос о дальнейшей судьбе России и всего мира, о том, будут существовать традиционные государства или они погибнут в бессмысленной междоусобной войне, уступив мир третьей силе, Распутин оказался единственным другом и единомышленником Государя. Вместе с Государем, среди полного безумия передового общества, он попытался остановить войну. Представим себе, что ему это удалось. Представим себе, что остались в живых десятки миллионов людей, что сохранились древние Империи, что не возникло фашизма, что не было красного и белого террора, голода и эпидемий… Будь он трижды алкоголиком и развратником, благодарное человечество должно было бы поставить ему золотой памятник и обеспечить пожизненно надлежащим количеством самой крепкой водки и самых толстых баб (которые, если верить «разоблачениям» врагов Государя и Распутина, и так бегали за ним толпами). А если он все же не был ни развратником, ни алкоголиком, а был только другом и, как не крути, мудрым советником святого Государя? Что тогда можно о нем сказать?

Блажени миротворцы, яко тии сынове Божии нарекутся.


Примечание.

Изучая данную тему, ужасаешься тому, насколько невыгодной была война и России, и Германии, насколько обе страны, принося неисчислимые жертвы, способствовали выгоде и доходам третьей силы. Исходя из этого и из того, что Германия не нападала на Россию, стоит пересмотреть оценку и попыток сепаратного мира (если они были), и заключения Брестского мира. «Союзники» предали Россию многократно, они приняли самое действенное участие в разрушении Российского государства, то есть в заговоре против Государя февраля-марта 1917 г. (Кстати, обратим внимание: как только не поносят Государя сановные мемуаристы: и бездарным, и кровавым, и безвольным, но был Государь, было и государство. Не стало Государя – вот радость-то: государство Российское тут же погибло, чтобы возродиться тогда, когда Бог послал нового государя. )

Так что заговор против Государя был заговором против всего народа, против веры и против государственности Российской. Даже если Ленин был немецким шпионом, его руками Господь справедливо покарал подлых «союзников». Тем более, что немецкие войска, временно оккупировавшие часть России, на время оккупации принесли людям покой, довольство и определенность после страшных дней господства оголтелых убийц.