О современных пророках Восточного обряда. По мудрому совету владыки Антония, который «много раз повторял, что начинать что бы то ни было можно только с этого места, с себя», известная поэтесса Ольга Седакова разговор об «огромном, прекрасно составленном и откомментированном томе, в каком-то отношении суммирующем четыре десятилетия жизни слов владыки Антония» начинает с себя. Вернее, с начала своих духовных поисков, когда она, еще совсем юной девушкой, прочла машинописную копию небольшой статьи владыки Антония “Молитва и жизнь”. Надо сказать, что 70-е годы прошлого века были временем ужасного духовного голода. Это и вызвало огромную тягу к самообразованию, которая определила культурную всеядность нашего поколения. Тогда любая новая мысль воспринималась как откровение. Любая книга, содержащая запах фронды была сокровищем. Кажется, что у молодежи той счастливой поры, совопросников века сего, выросших в мерзости запустенья, круг чтения был довольно единообразен. Тогда все читали Киркегора, Достоевского, Шестова, Розанова, «Историю западноевропейской философии» и «Человеческое познание» Бертрана Рассела, изучали Ромен Роллана, Радхакришнана, Махабхарату Смирнова, позже стали читать патристику. При этом, у нас не было никаких духовных или нравственных ориентиров, но я помню огромную любознательность, жившую во мне и многих моих сверсниках. Ну что может быть общего между Киркегором, Расселом и Вивеканандой? Это совершенно разные, взаимоисключающие культурно - исторические типы. Но сия разнородная культура до времени мирно уживалась в сознании, расширяя метафизический горизонт личности. Естественно, что писанья живого пастыря, Митрополита Сурожского Антония, воспринимались с восторгом, “рукой праведника писано!” Тогда все смешалось в доме Облонских; в этом бродильном котле мирно уживались Киркегор и Булгаков, Якоб Беме и Иоанн Златоуст. Об этом периоде своей жизни я ничего плохого сказать не могу. Я покупал книги духовного содержанья, собрал огромную библиотеку отцов Церкви, ходил в Церковь, и никто мне не пенял на сие, спокойно крестил своих детей, и был доволен тем обстоятельством, что на литургии народа не слишком много, и локтями в спину никто не пихает.
Однако, по мере изученья богословского наследия, всеядность наших совопростников очень скоро сошла на нет, и они начали «различать духов». Произошло духовное разделение некогда дружного коллектива, который во время оно собирался у памятника Ивану Федорову. Во всяком случае, я говорю о своих знакомых. Один из них в поисках истины уехал в Индию, другой ушел в монастырь, третий стал просто скромным книготорговцем, четвертый православным фундаменталистом, а пятый католиком, (Валера-католик. Хотя надо сказать, к вещей славе фундаментализма, что на шестом десятке он бросил католичество, и вернулся в православный храм.)
Подобное духовное разделение произошло и в постсоветском обществе; одни прилепились к Православию, другие к католичеству, третьи к униональной церкви. Как грибы-поганки появилось множество самочинных собраний и еретических сект, воспользовавшись смутой, католики начали активную агитацию и пропаганду. Настало время борьбы над трупом коммунизма за умы и сердца россиян. Ныне уже можно подвести кое-какие итоги. Несмотря на все усилия пропагандистов, Россию не удалось «выбить из традиции», как о том мечтали наши западные доброжелатели. Новые православные иерархи, пришедшие на смену старшему поколенью, отличаются большей приверженностью к традиции и канонической дисциплине. Уже речи быть не может о русификации богослужебных текстов, переходе на григорианский календарь, совместном служение с инославными. Разумеется, мы живем в демократической стране, и говорить можно о чем угодно, но вышеобозначенные темы стали достоянием околоцерковных маргиналов, на которых уже никто не обращает никакого внимание. Это радует, это воодушевляет, это придает бодрость духу. Как сказал в конце 90-х годов тот же Владыка Антоний: «Бог подскажет». Господь и подсказал, и вразумил многих реформаторов, мечтавщих расколоть Православную Церковь.
( О священной корове и козЫрном тузе церковных революционеров - митр. Антонии Сурожском. )Взято с
независимого архива кураещины.
В качестве отдельной темы было оперативно удалено кураевским "министерством правды".
Кстити, для ценителей Кротова. "Ираклий Тапир", которому отвечает автор - это он, Яков.