По поводу Деникина и его мемуаров как исторического источника
Продолжая отвечать goering@lj, вот к этому: http://www.livejournal.com/users/brat_egoriy/18495.html?thread=96831#t96831

Используя труды г-на Деникина в качестве источника о судьбах Русской монархии, надо отдавать себе отчет, что г-н Деникин являлся человеком идеологически ангажированным. Вот что он сам говорит о своих убеждениях («Путь русского офицера», М., 1990, с. 180): «Нет сомнения, что самодержавно–бюрократический режим России являлся анахронизмом». Вот такой Царский генерал, сомнений у него не было. А что не являлось анахронизмом? «... дальнейшее утверждение подлинного народоправства». А вот он о себе (с. 66): «я принял российский либерализм в его идеологической сущности, без какого-либо партийного догматизма. В широком обобщении это приятие приводило меня к трем положениям: 1) Конституционная монархия, 2) Радикальные реформы и 3) Мирные пути обновления страны.» Вот такой типичный верный ельцинец-путинец, прямо готовенький.

Интересно, что это замечательное мировоззрение, которое он «донес нерушимо до революции 1917 года», сложилось у Царского поручика во время учебы его в Академии Генерального штаба, где он учился с 1895 года до 1898. Для того времени мировоззрение более чем передовое. Интересно, что убеждения не помешали Деникину, никак их не обнаруживая, дослужиться в самодержавно-бюрократической армии, «являющейся анахронизмом», до генеральских чинов. Опять таки: типичный ельцинский силовик, рассказывающий о том, как тяжело ему было, убежденному либералу, работать в Главпуре.

Конечно, мемуары написаны уже постфактум, и прямо или косвеннно имеют своей целью показать автора с наиболее симпатичной стороны. Не мемуары ответят нам на вопросы, можно ли верить Деникину, и о том, почему именно этот полководец был избран Антантой для того, чтобы аккумулировать и свести в ноль Русское сопротивление. Вот цитата из подлинной речи «Начальника Штаба Верховного Главнокомандующего Генерального Штаба, Генерал-Лейтенанта Деникина, сказанная им 22 мая 1917 года при закрытии Офицерского съезда и Ставки». Обращаясь к офицерам, полководец говорит:

«С вами пойдет и солдат, поняв ясно, что вы ведете его не назад – к бесправию и нищете духовной, а вперед – к свободе и свету. И тогда над врагом разразится такой громовой удар, который покончит и с ним, и с войной».

Значит, по состоянию на 22 мая 1917 года позади у нас – бесправие и странная «нищета духовная». Издевается, что ли, полководец, над Евангельской заповедью? А может, не соображает, что говорит, и таким образом ругает проклятое старое время. А впереди у нас – на 22 мая 1917 года – свобода и свет и громовой удар над врагом, который покончит с ним. Начальник штаба – всегда аналитик. Это начальник штаба - либо кретин, не владеющий ситуацией вообще, либо подлый лжец и демагог. А может и то, и другое одновременно. Как он, бедненький, выжил, среди бесправия-то и духовной нищеты? Почему же он еще в военной Академии, осознав тогда, по собственным словам, свои люберальные убеждения, абсолютно несовместимые с той присягой, которую он принимал, не подал в отставку и не отдался служению своим идеалам? Было бы честно. И, кстати, ничего бы ему за это не было.

Но Деникин – типичный ельцинец: подлый двурушник и абсолютный импотент в профессиональном отношении. Известно, как накомандовал его штаб в 1917 году и как накомандовал он сам впоследствии.

Между прочим, Деникин просто сбежал заграницу, когда стало ясно, что возглавляемое им движение разгромлено, снял с себя всякую ответственность и сбежал.

Еще одна цитата из той же речи:

«Забитый, загнанный, обездоленный... условиями старого режима, влача полунищенское существование, наш армейский офицер сквозь бедную трудовую жизнь свою донес, однако, до Отечественной войны – как яркий светильник – жажду подвига...

Товарищ рассказывает все это офицерам, видимо, в момент, когда они уже не обездолены и не полунищие, когда их жизнь решительно изменилась к лучшему, когда все пошло «вперед, к свободе и свету». И ему не стыдно.

Большинство его слушателей не пережило следующий год свободы и света. Оратор умер в достатке, в глубокой старости: за ним вовремя приплыл французский военный корабль.

Типичный, архитипичный ельциноид. Не стоит же основывать на словах этого человека какие-либо серьезные выводы о судьбах России.

(Цит. по «Белая Россия», СПб, 1990, репринт с изд. 1937 г., с. 16)