Просто из этой триады - Рейн, Кушнер, Кублановский, я как-то прикипел к последнему. Мне кажется, у него свой узнаваемый язык. В о время как Кушнер и Рейн для меня непонятны, я за ними не вижу лиц. Вот есть поэт как вещь в себе, новый непонятный угловатый предмет - это можно сказать о Бродском, Кублановском, но нельзя о Рейне, Кушнере. Подчеркиваю, в этом нет ничего личного или наглого. Я говорю об ощущениях. Надеюсь, это не возбраняется.