| |||
![]()
|
![]() ![]() |
![]()
Болеслав Лесьмян, из цикла «Лунное похмелье» Ночь Огнем трепещет ночь, и мрак-звездопоклонник Чуть-чуть колышется под говор тишины - Луною мраморной обрызган подоконник И тени наших рук на нем удлиннены... Теперь – виднее сон, теперь – забота краше, И полусветит мир в эфире полутьмы, И тени наших рук нам кажутся не наши, Как будто у окна сошлись не только мы!... Как будто кроме нас – любовней и бессонней Заслушались мечтой немые существа, Что с небом связаны мечтой потусторонней И шаткой тайною воздушного родства! Для них сплетеньями серебряных извилин Туманится ручей в полуночном огне, Он углублен в себя и грезой обессилен, И край русалочный он видит в полусне. Привольней облакам блестится и живется, Слышнее, как цветы, задумавшись, цветут... Душа внимательно и жутко спознается С неуловимостью восторгов и причуд! Теперь – виднее сон, теперь – забота краше, И полусветит мир в эфире полутьмы, И тени наших рук нам кажутся не наши, Как будто у окна сошлись не только мы... «Весы», 1907, №10 См. предыдущий пост. Здесь есть какой-то отголосок Фета и некоторые символистские общие места того времени. Все равно, мне кажется, это – из лучшего, что публиковалось в «Весах» и «Золотом руне». Тем не менее, от «настоящего» Лесьмяна лишь тень: тому, кто знает его по-польски, видно, как осторожно он здесь движется и старается чего-то не задеть и не нарушить чужих правил поведения. |
|||||||||||||
![]() |
![]() |