Урбанизация и тоталитаризм . Демократия против свободы
Виктор Аргонов

1. О типах человеческого мышления и их связи со средой обитания

В традиционном обществе жизнь человека проста. Набор ситуаций ограничен, и его можно описать таблицей. Для каждой ситуации есть выработанные традицией предписания, как следует поступать. Они выработаны многими поколениями и подтвердили свою эффективность. Человеку не зачем думать - достаточно выполнять. Такой тип мышления можно назвать таблично-ритуализированным. Наиболее характерен он для первобытного общества, но распространён и в более развитых обществах среди определённых классов и социальных групп, живущих традиционным хозяйством.

По мере усложнения жизни (в целом), и увеличения числа социальных связей (в частности), человек сталкивается с ситуациями, предписаний для которых не выработано. Оставшись в рамках табличного мышления, он оказывается незащищён от новых вызовов. Конечно, можно расширять таблицу, включая в неё новые и новые ситуации. Однако на определённом этапе оказывается, что удобнее перейти к другому типу мышления: выработать ограниченный набор ценностей и в каждой ситуации поступать так, как требуют они. Критический анализ ситуации на основе небольшой ценностной таблицы оказывается более простым, нежели простое ритуальное поведение, но на основе огромной таблицы ситуаций. Назовём такой тип мышления таблично-ценностным. Данный тип мышления присущ большинству классических этических систем. Наиболее характерным его примером являются религиозные системы, основанные на заповедях, например, иудаизм и те религиозные конфессии, которые признают Ветхий завет. Таблично-ценностное мышление характерно и для светских моральных систем, когда в качестве исходных ценностей выдвигаются такие категории как прогресс, свобода, равенство, патриотизм, разум и проч.

Дальнейшее обогащение жизни всевозможными социальными связями и ситуациями приводит к тому, что критическому анализу подвергается уже и сам выбор ценностей, приводя к деонтологизации морали: единственной подлинной ценностью признаётся благополучие самого человека, а не абстрактные нравственные и социально-утопические нормы безотносительно интересов конкретных людей. Будем назвать такой тип мышления "утилитарно ценностным". Он, как и предыдущий тип мышления, характерен и для светских (гедонизм, утилитаризм), и для религиозных (христианская идея спасения души, буддистская идея избавления от страдания ) систем.

В каждом обществе в том или ином количестве сосуществуют люди разных типов мышления, более того, один и тот же человек может сочетать их в себе.

Гипотеза 1. Выбор одного из трёх типов мышления практически полностью определяется средой обитания, числом социальных связей и общей ситуационной насыщенностью жизни.

Данная гипотеза объясняет, например, существующие искажения религиозных систем в традиционных обществах. Так, например, попав в традиционную среду, христианство обросло множеством ритуалов, большинство из которых не описаны в евангелиях или описаны без такой детализации. Круг священных текстов с догматами со временем был значительно расширен, а в традиционном быту
сохранилось множество политеистических пережитков. Точно также и иудаизм, изначально возникнув как таблично-ценностная система на основе заповедей, в дальнейшем трансформировался в широчайший список предписаний, тотально регламентирующих все стороны жизни представителя данной религии.

Гипотеза 2. Выбор одного из трёх типов мышления происходит главным образом в раннем возрасте и в дальнейшем с трудом меняется при изменении среды.

Данная гипотеза более спорна, но именно она хорошо объясняет многие социальные катаклизмы эпохи индустриализации.

2. Тоталитаризм как проявление таблично-ритуализированного мышления. Опасность резкой демократизации традиционных обществ

В широком смысле тоталитаризм можно понимать как общественное устройство с высокой степенью догматической регламентации человеческого поведения. В этом смысле, любое традиционное мышление по сути тоталитарно. Согласно гипотезе 1, каким бы ни было развитым государство, если человек живёт в деревне, общается в узком кругу людей - он почти неизбежно оказывается в сетях таблично-ритуализарованного мышления. Ситуация в особенности усугубляется, если человек неграмотен. Понимая это, многие реформаторские режимы старались способствовать урбанизации и образованию. И эти меры стабильно давали бы результат, если бы была верна лишь гипотеза 1. Но если, согласно гипотезе 2, тип мышления закладывается преимущественно в раннем возрасте, переход ритуально-мыслящего человека к новому образу жизни приводит к конфликту. Человек с трудом включается в жизнь и начинает проявлять враждебность к новым реалиям. Если такому человеку дать власть - он предпримет попытки насильственно упростить общество к более комфортному для себя состоянию. На наш взгляд, именно в этом заключается основная причина классического тоталитаризма как особого феномена 20 века. Не амбиции волевых политических деятелей, не развитие средств пропаганды, а именно появление политической активности недавних выходцев их традиционной культуры. Этот процесс очевидным образом коррелирует с интенсивной урбанизацией, когда миллионы людей традиционного мышления оказывались в условиях, неадекватных этому мышлению.

Так, в Германии приход Гитлера к власти произошёл вскоре после получения гражданами страны избирательного права в условиях, когда значительная часть их ещё оставались в рамках ритуального мышления (ключевым элементом которого в Германии было послушание ) после резкой догоняющей урбанизации конца 19 в. В СССР, в отличие от Германии, народ так и не получил реального избирательного права. Однако множество представителей низов реально получили власть на всех уровнях, и результат получился сходным. В Китае, Северной Корее, Иране и многих других государствах процесс становления тоталитарного режима также жёстко коррелировал с интенсивной урбанизацией и привлечением во власть представителей традиционного общества. С этой позиции, словосочетание "народная демократия" вовсе не настолько комично, насколько это принято считать. Многие политологи отмечают парадоксальное сходство тоталитаризма и демократии в отдельных чертах. И тоталитаризм и демократия требуют политической активности народа, без этого они нелигитимны. Они требуют поддержки общества. Это заметно отличает их от традиционной деспотической власти королей и диктаторов, которая, напротив, старается держать народ дальше от политики. Страны "народной демократии", не будучи демократическими по форме, оказались демократическими по сути: власть в них так или иначе выполняла заказ масс, со всеми его деструктивными и архаичными особенностями. Напротив, там, где инициатива по демократизации общества происходила постепенно, либо была заметно разнесена во времени с процессом интенсивной урбанизации, тоталитаризм не прижился. Хорошими примерами тому могут служить как большинство западных стран, так и такие страны, как Бразилия, Мексика и Южная корея. Например, в Бразилии хотя и имела место быстрая урбанизация, но недавние выходцы из деревни из-за высокого расслоения общества не получали реальных рычагов влияния, долго оставаясь в рядах бедноты. В Южной корее долгое время, не смотря на бурное экономическое развитие, сохранялся авторитарный режим, не позволявший попасть по власть выходцам из "простых трудящихся масс ".

В современном мире сильна проблема исламских режимов. Возможна ли там демократия? В 70-х годах была попытка построить демократию в Афганистане. Выскажем предположение, что после этих событий Афганистан был обречён на мракобесье, не важно, под красным или под исламским знаменем. Архаичные идеи, которыми жили люди в аулах, выплеснулись на поверхность, вошли в город и во власть. Итог - Талибан, один из страшнейших тоталитаризмов 20 века. Иран - сходная история, только революция там была не левой, а изначально традиционалистической. Свергли деспота, дали демократию - и получили инквизицию современного типа, хотя и мягче чем в Афганистане. Этот опыт говорит об опасности попыток скачкообразной демократизации исламского востока, где до сих пор мышление значительной части населения остаётся таблично-ритуализированным. Напротив, отход от демократии в таких странах иногда оказывается полезным для сохранения религиозных и прочих свобод (Пакистан). Интенсивная миграция исламских народов в промышленно развитые страны также представляет опасность, хотя и в меньшей степени, так как первое поколение исламистов в любом случае составляет подавляющее меньшинство населения. Идея, что до демократии ещё надо дорасти, оказывается вовсе не такой реакционной и пропагандистской, она действительно отражает реальность.

Гипотеза о связи тоталитаризма с традиционным мышлением объясняет и его недолговечность. Трудно вспомнить на земле страну, где жёсткий тоталитаризм современного образца продержался бы более тридцати лет. Даже с Северной Корее, где нынешний политический режим существует с окончания второй мировой войны, период реально жёсткого тоталитаризма охватывает те же примерно тридцать лет с начала 60-х по начало 90-х. Смягчение политического режима было бы неверно объяснять лишь переходом власти от Ким Ир Сена к Ким Чен Иру: сам Ким Ир Сен в последние годы предпринял шаги к реформированию общества, как это сделал в середине 70-х Мао. Быстрая урбанизация, сопутствующая тоталитаризму, приводит к его же упадку: первое же поколение, родившееся в условиях более разнообразных социальных связей, отказывается от патриархального мышления, и никакой пропагандой остановить этот процесс практически невозможно, здесь работают глубинные механизмы человеческого мышления. В условиях нового менталитета людей, общество переходит от тоталитаризма либо к собственно демократической форме правления, либо к авторитаризму, находящему другие методы сохранения власти, помимо уже плохо работающего требования искреннего единодушия с властью и энтузиазма. СССР, Китай и КНДР могут служить примерами второго пути, где власть отказалась от требования абсолютной лояльности граждан, но и не дала им политических прав. Сохранялись внешние атрибуты тоталитаризма (наличие единой массовой партии, пропаганда, отдельные политические репрессии ), но на самом деле эти режимы сделали шаг от тоталитаризма к авторитаризму. В случае с Китаем, в частности, можно отметить реальное исправление ошибок, которые однажды привели к тоталитаризму. В Китае сохраняется высокий процент сельского населения и высокий темп урбанизации. Власть не только не торопится давать политическое влияние новым выходцам из деревни, а, напротив, всячески препятствует из возвышению. Будучи, безусловно, антидемократической, данная мера вместе с тем и предостерегает страну от возврата к жёсткому тоталитаризм у. И Дэн Сяо Пин, построивший эту систему, был знаком не понаслышке с результатами ускоренной "демократизации" черни. Он прошёл через всю историю китайской революции и знал, что значит "народная власть" вчерашних безграмотных нищих.

Конечно, не стоит абсолютизировать роль урбанизации. Урбанизация бывает разной. Мышление человека современного мегаполиса и мышление жителя посёлка городского типа с одним домом культуры и одним заводом - очень разные вещи, не смотря на одинаковый вклад в урбанизацию. В советские времена даже в крупных городах сохранялась практика, что тот или иной район жёстко привязан к одному заводу и почти не контактирует с другими. В связи с этим, мышление советских людей осталось в большей степени патриархальным, чем этого, казалось бы, требовали высокие показатели урбанизации. Именно потому реформы 1990-х не принесли реальной демократии, и с самого начала народ в значительной массе голосовал за откровенных тоталитаристов. Сторонники политических свобод были и остаются в меньшинстве, и возможно только авторитарное правление удержало страну от сползания в новые мрачные времена. Впрочем, думается, что реальный возврат к таблично-ритуализированному мышлению у нас уже практически невозможен. Нынешний общественный конфликт происходит уже между вторым и третьим типами мышлениям

3. Битва за интеренет: грядёт ли новый тоталитаризм?

Появление интернета в современном обществе производит изменения, аналогичные урбанизации. Интернет, по сути, является всемирным городом с максимальным разнообразием социальных связей. Человек, пользующий интернетом, является предельно урбанизированным человеком. Даже если человек предпочитает не ходить в чуждую ему языковую среду, а национальный сегмент всемирной паутины достаточно слаб, социальная мобильность пользователей интернета с лихвой компенсирует это. Пользователь сети из 10000 человек оказывается более урбанизированн, чем житель реального мегаполиса миллионного населения, но без интернета. И если челвоек воспитан без интернета - то готов ли он к такому переходу?

Традиционное общество было адекватно таблично-ритуализированному типу мышления, промышленное в целом оказывалось наиболее благоприятным для таблично-ценностного. По мере развития общества потребления всё больше начали набирать силу сторонники утилитарных ценностей. Какой будет эпоха интернета? Сможет ли утилитарно-ценностное мышление полностью победить? Не окажется ли, что человечество вновь стоит на пороге масштабного конфликта стилей мышления? Если в 20 веке индустриальное общество стало полем битвы представителей первого типа мышления со вторым, то не происходит ли в постиндустриальном обществе конфликт представителей второго и третьего типов? Не потому ли сегодня в развитых странах столь сильны конфликтные настроения по поводу нравственного вреда новой среды? Не потому ли вновь зашевелились тоталитарные тенденции в ещё вчера свободных странах? Никто не требует от людей ходить в интернет строем или молиться на президента - ведь от этого уже избавилось и предыдущее поколение. Но всё новое, непонятное и сомнительное с точки зрения привычной морали оказывается под прицелом. Попытки ревизии результатов сексуальной революции (особенно в части вопросов прав и свобод подрастающего поколения) никогда не были так сильны, как в эпоху массового распространения интернета, и эта инициатива исходит от самых "свободных" стран. В сегодняшнем западном мире активно поощряется стукачество, а законы о пиратстве практически поставили значительную часть общества в позицию "не бывает невиновных, бывают нерасследованные". Сторонники жёстких мер в общем-то не считают свои требования какими-то запредельными: им лишь хочется, чтобы люди продолжали жить "нормальной" привычной жизнью, как жили раньше: честно покупали диски с музыкой, иногда втихушку покупали эротические журналы без всяких извращений, ограждали детей от вредных источников информации... Большинство населения западных стран резко оказались вброшенными в реальность, к которой они не подготовлены - как это происходило с крестьяными при индустриализации. Если раньше Гумберт жил где-то в сказках и вызывал скорее интерес, то с появлением интернета он пришёл в каждый дом и спровоцировал настоящий ужас "добропорядочных граждан" одноэтажной Америки. Если раньше порно было уделом плохих мальчиков, то теперь каждый может безнаказанно посмотреть всё что хочет. Интернет является квинтессенцией всего, что так ненавистно большинству табличников: гедонизм вместо прежних "объективных" гуманистических ценностей, прагматизм вместо принципов, скептицизм вместо абсолютов.

Конечно, история не повторяется в точности. Мышление людей всё-таки стало гораздо свободнее, и возможно, более допускающим дальнейшее развитие. Процент населения, воспитанного с интернетом, пока ещё очень мал, но зато в самом интернете он гораздо выше, так как значительная часть представителей старшего поколения воздерживается от использования интернета . Стоит ли ожидать дальнейшего закручивания гаек на западе? Вопрос не решён . Ясно лишь одно: мышление людей, выросших в эпоху интеренета, уже не станет таким, как прежде, и победа их - вопрос времени. Интернет как максимально богатая ситуациями среда требует от человека максимально свободного мышления, и вопрос лишь в том, насколько свободным это мышление может быть физиологически. Может быть, мы этого так и не узнаем, если массовое усиление интеллекта техническими устройствами появится раньше, чем поколение интернета составит большинство. Но это уже другая история