Тоска по ностальгии


Какая-то очередная сентиментальная кекелка написала в "Известиях" статью из серии "Ах, мы столько прожили вместе, ах, нам так больно от разрыва"

полная колонка розовых соплей о том, как мы любим друг друга, как мы нужны друг другу, как мы похожи (где похожи - в чём? только в интеллигентстом воображении разве что). И в конце замечательное

А Грузия — свидетельствую, положив руку на "Витязя в тигровой шкуре", — по России заскучала. Поняла: если мы любим грузин, "которые сидят за столом с рогом, произносят тосты на ломаном русском и поют "Сулико" (копирайт принадлежит Михаилу Саакашвили), то Америка не любит никаких. Не любит, потому что не знает. Ей-то уж точно "Сулико" по барабану. Кто он такой, этот потерпевший, куда он пошел, чем он там занят — где-то между эскимосами и эфиопами, а главное — в удобном стратегическом положении относительно Ирана... Как сказал в приватной беседе сотрудник посольства США в Грузии, "зачем такой маленькой стране академия наук или оперный театр? Это неразумно".


Интересно, кто это "мы", которые "любим грузин"? Если авторша по молодости лет ездила в солнечную Грузию поебстись, о чём сейчас явно ностальгирует, то я, например, здесь скорее солидарен с Америкой. Правда, не по незнанию, а скорее наоборот. Я, конечно, понимаю, наша интеллигенция млеет от низкополклонства перед грузией, ещё со сталинских времен идущего, ну там данелия-хуелия, стуруа-шмуруа, ну вы понимаете. Тем более что Грузия в течение десятилетий была единственной субтропической страной, в которую они могли ездить. Отсюда и ностальгия, и сладостное томление в промежности московской журналистки бальзаковского возраста. А для меня, всю свою взрослую жизнь проведшего в условиях свободы передвижения, что Грузия, что Зимбабве - один хрен. Чужие страны. И там, и там после ухода Большого Белого Бваны воцарились хаос, нищета и антисанитария. И на одну данелию приходится несколько сот волосатых грузинских барсеточников, обчищающих моих сограждан на стоянках возле кинотеатров или супермаркетов. Так что я бы предпочел не знать, что такое эта стуруа или там нана-брегвадзе, лишь бы все ээти незваные гости собрали свои пожитки и отправилсь на историческую родину. А бальзаковским журналисткам, по старой памяти тоскующим по ностальгии, посоветовал бы поучиться говорить не за всех, а за себя. Так ие дела.