Записки городского натуралиста БАНДА В ДЕРЕВНЕУтром, как ни пошло звучит, погожим, иду на станцию. Тропинка ведёт к небольшому овражку, за ним улица, окраинная такая, подмосковная, старая послевоенная частная застройка, не изуродованная особняками, синие и зелёные домики в три окна с наличниками. Один ряд домов, узкая проезжая часть, а дальше, до самой железной дороги – луг с редкими кустарниками, козы пасутся, десятка полтора разномастных кур что-то в траве выискивают, тишина, благодать.
Но до улицы ещё дойти надо... Передо мной к врагу спускаются три дворняги. Есть среди бездомных собак такой типаж: небольшого размера, буквально сантиметров 30-40 в холке, серо-пегие, «ладно скроенные, крепко сбитые», с классическим собачьим профилем и заметной мускулатурой. «Карликовые волки» я их называю.
Вот и трусит впереди такая компания: два «волка» и один «не рыба не мясо» – долговязый, худой и, видать, дурашливый молодой пёс черно-белого окраса. «Волки» на него периодически рычат, чёрно-белый отскакивает, а затем снова догоняет барбосов. У оврага «взрослым» надоело с ним возиться, и они развернулись и одновременно бросились на «прилипалу». Экзекуция была короткой, потрепали и отпустили. Больше он за ними не побежал, сел смирно у овражка.
«Волки» перешли овраг, я за ними, выходим к улице – улица сходит с ума. Сколько раз ходил – не догадывался, что здесь в каждом дворе живёт злая собака, отчаянно, свирепо злая. Залаяли при появлении моих «попутчиков» все, кажется, даже кошки. Кто-то, тявкая часто как пулемёт, носился вдоль забора, кто-то, скаля зубы, рвался наружу из-под калитки, кто-то с рыком лез на ограду. Тяжелее было тем у кого «привязное содержание»: один забрался на будку и лаял как с вышки, другой рвался с цепи так неистово, что было страшно, «а ну как покалечится?», ещё один энтузиаст охранного дела, судя по дикому грохоту, прыгал вместе с будкой, чтобы показать над высоким забором свою здоровенную голову и хищную пасть.
Я рассматривал весь этот «хор внутренних войск» и интеллигентно недоумевал: «Неужели цепные псы так ненавидят своих бездомных собратьев?» и совсем потерял из виду «карликовых волков». А когда оторвал взгляд от разнообразно яростных морд, увидел следующее: через проезжую часть к дырке под забором тяжело бежала толстая зазевавшаяся курица. Последняя, все остальные успели попрятаться (неужели отреагировали на лай «своих» двортерьеров как на сигнал пастуха?). «Серые разбойники» окружали её, один почти настигал, а другой спешил вдоль забора к лазу, на перехват. Замечу, эта парочка на общую какофонию «охранников» даже не огрызнулась, охотились деловито, не отвлекаясь на мелочи.
Быть бы курице съеденной, но случилось непредвиденное: под тем плотным забором, мимо которого пробегал к лазу «перехватчик» оказался незаметный подкоп. Из него-то и высунулась оскаленная морда. Не думаю, что «бандита» успели укусить за бок, скорее напугали, он взвизгнул, отскочил. Его товарищ, вычленив голос «коллеги» из общего шума, дёрнул башкой – всё, курица получила шанс и им воспользовалась, охота была неудачной.
«Банда» оперативно свалила в сторону ближайшего кустарника, улица постепенно затихла. А я шёл и думал:
Вот как выходит, на обычных бродяг цепные собаки так не реагируют, ну, облают, конечно, и то не всегда и «без фанатизма», а тут «общая тревога и полная мобилизация». То ли знали именно эту пару как облупленных, то ли личное знакомство в таких случаях сторожевому псу без надобности, достаточно одного взгляда: «Чего тут рассусоливать, сразу видно – гопники!»
PS: В общем, занятный это народ – собаки )
(См. так же: «Собачья политика» и «Они поделили город!»)