Дамы Штокхаузена
Несколько дней назад, после воскресной службы в арабском храме, я
гулял по Ашрафии, никуда не спеша.
Зашел выпить кофе. Ашрафия. По воскресеньям там призрачно,
солнечно и пустынно.Это православный район Бейрута, и после
утренней службы в воскресенье все расходятся - кто в гости, кто
к себе домой. Как и весь Бейрут, Ашрафия
битком набита привидениями, но по воскресным дням и они отдыхают
на своих чердаках, на улицах не показываются.
Пустынный город-призрак, облитый солнцем и коронованный плющом.
Полупустое кафе на улице. Два часа дня. Неизвестно откуда, из пустоты,
синхронно возникают джип и фольксваген.
Две пожилые (далеко за 70), но очень ухоженные, прекрасно одетые
арабские дамы выходят из авто, тепло здороваются, обнимаются и садятся за столик.
Через мгновение у их столика возникает официант - сразу видно,
знает он их уже давно и лишних вопросов не задает.
На столике появляется закуска, очень легкая - немного оливок, зелень, хоммос - вот и все.
И впечатляющая, полная бутыль виски "Green Label" объема 0.75.
Между дамами завязывается беседа - негромкая, но серьезная
и насыщенная.На французском, разумеется; почтенным людям
говорить в этом районе по-арабски - моветон.
В их разговор я не вслушиваюсь,но ветер доносит до меня имя композитора
Штокхаузена, умершего накануне. В юности я любил его, а в последние годы
почти не слушал. В жизни и без его гимнов хватает мистики.
Я занят написанием книги. Книги о духах.
Работа идет тяжело. Проходит час, не написано и полстраницы.
Тем временем, тот же час спустя, напряженная беседа становится еще тише,
замедляется, подходя к концу. А бутылка...бутылка уже совершенно пустая.
Почти литр не самого плохого виски распит дамами на двоих за час.
Без воды, безо льда и с минимальной закуской. Дамы расплачиваются,
встают из-за стола, солнечно улыбаются друг другу и так же тепло обнимаются
на прощание. Расходятся по своим автомобилям и разъезжаются - каждая
своей дорогой. Я немного растерянно провожаю их взглядом...Работа над книгой немного ускоряется...
Я вспоминаю другой случай - года два с половиной назад, летний Париж...
Невыносимо жаркий летний день. Тоже воскресенье. Тоже после
службы - в храме на Рю Дарю, я всегда очень любил его...
Летнее кафе, такая же чашка кофе - и парижское небо, упавшее
на блестящий столик. Небо упало на блестящий столик, и смешливые облака
плыли по его поверхности, никуда не спеша... Я, как и несколько дней назад,
пил кофе и старался написать что-нибудь, без большого успеха...
И заметил пожилую пару за соседним столиком. Она и он.
Парижане, настоящие, до пылинок на каблуках, парижане - их осталось уже очень мало.
Им тоже далеко за 70. Они вглядываются в небо. Точнее, нет, они смотрят друг на друга
- просто их взгляды сообщаются через небеса. Они почти прожили жизнь и безумно
влюблены-я никогда не видел - ни до, ни после, чтобы два человека
такими влюбленными глазами смотрели друг на друга. Им скоро расставаться - быть может, навсегда,
и от этого эти двое еще светлее; я и не знал, пока не встретил их, что такое бывает...

"À Paris dans chaque faubourg
Quand la nuit rêveuse est venue
À toute heure une âme émue
Évoque un rêve d'amour"

Я слишком долго прожил в Москве девяностых и, тем более, двухтысячных
- городе, где тоже когда-то, очень давно, была возможна такая любовь.Давно,но только не
в 2005 году.
И теперь, два с половиной года спустя, в декабре 2007, я
житель города-призрака, пишу книгу о духах, пью кофе в
воскресном, щемяще-воскресном пустом кафе, наблюдая вполглаза,
как тот же самый официант торопливо уносит пустую бутыль из-под виски,
распитую Дамами Штокгаузена...И понимаю, что и эти две нетрезвые благородные арабки, и те двое -
старые парижанин и парижанка, до смерти влюбленные друг в друга - и есть наши последние
Стражники. Стражники, из последних сил удерживающие до предела расшатанные печати,
за которыми - только глобализм, космический холод,
эффективные менеджеры, мировая война и беззвездный тартар Последних Времен.
А что же в будущем? Вероятно, Бейрут и Ашрафия просто исчезнут.
Глобализму не победить подвыпивших Дам Штокхаузена, значит, Дамы должны будут уйти
вместе со своим городом и своей страной.
По ночам весь Ливан - от Сидона до Гелиополиса и Триполиса
- искрится миллиардами огоньков. Все горы и равнины покрыты этими огоньками,
и даже в морскую бездну заносит эти искорки - всё ночное море сверкает фонариками рыбацких лодок.
Но однажды кто-то придет и выключит эти огоньки. И страна, одна из древнейших
в этом мире и столько миру подарившая, отойдет в эту темноту - дожидаться Последнего Суда.
Париж? С Парижем все проще - Париж, наверное останется, просто
видоизменится до предела и, уж конечно, в летних кафе там больше не будет старых влюбленных парижан.
А проще всего с Москвой 2007 года - она, как стояла, так и будет стоять.
Наверное, изберут Медведева. Говоря по правде, Кремлю 2007 года лучший хозяин и не по зубам.
Des jours heureux il ne reste trace.