dreams
В аэропорту города Краснодар я познакомился с девушкой. Ей было девятнадцать лет и она была дочерью миллионера.

Впрочем, то, что она дочь миллионера, выяснилось позже. Иссиня-черные волосы (цвет воронова крыла, так, кажется, принято описывать его в fantasy-литературе), глаза светлые, кажется даже ярко-голубые. Губы тоже насыщенного красного оттенка, причем косметики не было. Черт, лица не помню, но она была красивой.

Я бесцельно бродил по аэровокзалу, в ожидании отлета, и как-то получилось, что мы разговорились. Мой рейс уже объявили, и вдруг она предложила: "А полетели с нами загорать? Потом довезем тебя куда тебе нужно, нам по пути."

Ее самолет стоял неподалеку, прямо под крышей ангара, частная турбовинтовая машина. В салоне три ряда по три кресла, на них сидело человек пять, пилот за штурвалом, трое спящих сзади, и еще один, светловолосый парень, который вдруг стал кричать, что мест нет. Они спорили с девушкой какое-то время, пока человек за штурвалом, обернувшись, не положил конец перебранке. Видимо, присмотревшись ко мне, он принял решение и сказал - "Залезай, место есть". Черная бородка, усы, пронзительный взгляд - внешность Мефистофеля. Это был ее отец, которому, как выяснилось, самолет и принадлежал.

Я сбегал до соседнего самолета, забрал свой рюкзак, вспомнив, что звали загорать, выпросил у кого-то пенку, рассудив, что лежать на ней лучше, чем на голом песке. Запрыгнул в самолет к ней, забросил рюкзак куда-то за задний ряд кресел. Ее отец сидел в кресле пилота, слева, она села рядом, я сел справа от нее.

Самолет стал выруливать куда-то из ангара, по рулежку, выехал на что-то, напоминающее автомобильную дорогу, постепенно поднимающуюся по насыпи. Саомлет разгонялся, насыпь становилась все выше, и вот это уже был виадук над пропастью, извивающаяся дорога, по обеим сторонам которой была пропасть, но вид был потрясающий - поля, реки, какие-то здания... Самолет ехал все быстрее, он несся уже со страшной скоростью, но не взлетал, и вдруг, после очередного поворота дорога заканчивалась, обрываясь прямо в пропасть, а за несколько метров до обрыва дорога была перегорожена металлической трубой. Я совершенно отчетливо понял, что через миг наш самолет зацепится колесами за эту трубу и клюнет носом прямо в открывающуюся пропасть, падая, цепляясь за скалы и разбиваясь в мельчайшие осколки, где уже не останется ни следа жизнедеятельности белковых организмов. И в момент, когда я уже физически почувствовал это падение, самолет оторвался от дорожки, пронесясь лишь на пару сантиметров выше трубы, дорожка уплыла назад и мы тут же оказались высоко в небе - до земли было не меньше километра.

Почему-то пилот поставил себе целью продемонстрировать все фигуры высшего пилотажа - а пристегнуться я, конечно же, не успел, и в те моменты, когда самолет летел вниз головой, приходилось вцепляться в кресло. Подлокотников у него, впрочем, не было, и на каждом вираже я чувствовал, как к моему бедру прижимается бедро девушки - очень волнующе. В какой-то момент, когда самолет падал вниз в свободном падении, а я, наконец, успел пристегнуться и уже не так боялся, а мог наслаждаться ощущением полета, я взглянул в ее глаза, светящиеся бешеным восторгом, наши взгляды коротнули, как, электроды, и я понял, что влюблен в нее.

Купаться, мы летели, как выяснилось, на Индийский океан - причем летели, почему-то, меньше часа. При подлете к госграницам пилот опускался до сверхмалой, чтобы не попасть в лучи радаров, и земля была прямо под иллюминатором - видно было каждую травинку.

Дальше сон становился все более размытым, вроде бы мы благополучно долетели до побережья и вылезли валяться на песочек под жаркое солнце. Продолжалось ли что-то дальше - не помню. Но самые яркие и запомнившиеся моменты - это отрыв от земли за на несколько метров до пропасти, и пьянящий, бешеный восторг в глазах девушки, что прижималась ко мне бедром, когда самолет летел вниз, закручивая траекторию полета в штопор.