праизвидение бля
***

Безнравственно распахнутое небо
Гоняется за глаза оболочкой
В полуночном мерцании светила
Остаток всего того, что было раньше
Когда
Горело ярко черное пространство
Звезд, красок, огоньков, собак на темном небе,
Когда
Здесь
Жили боги, доживая время, то время, что дано им было свыше
Но не дожили
Стало странно. Возможно, кто-нибудь способен вспомнить
Когда
Остались мы в одном из залов
Распахнутого настежь замка на холме
И чтобы никогда никто не знал об этом,
Об этом вскоре сочинили песню
Ту самую,
Что скоро (долго ль?) не забудем и будем помнить все оставшееся время
То самое
Что доживали боги,
То самое,
Что так хранили императоры и короли,
Возможные в пылающем эфире,
Усопшие уже, но не забытые в веренице долгих и долгих лет, ибо
Они не знали даже приблизительно тот день и даже тот же час,
Когда же наконец наступит праздник,
И, заблестев осколками осколков,
Оставит в нашем сердце чье-то имя.
Но чье?
Спросить его уже никто не властен,
Никто, кто не сложил бы полномочий,
Который в вечности прибудет до конца времен,
Но никогда не вспомнит это небо.
Я знаю, что когда-нибудь иные боги
Продолжат
Или
Смогут восторгаться
Возможным в будущем (и вовсе невозможным)
Мерцанием на этом черном небе
Души, что так застенчиво-игриво
Вторгается в мои слова и песни.
А может быть, один моряк беспечный
Найдет на дне океана то, что так искали,
Что так было нужно кому-то,
Кого уже и нет на этом свете.
И скажет сей моряк, свой взор вперивши в небо.
Он скажет так:
«Зачем твоим сынам унылым.
Искать своих же рук ненужные созданья?
Забытые труды любви и созиданья?
Ведь море помнит все, о чем ему не говорили люди,
И может быть
(может быть!)
Когда-нибудь само раскроет тайну самого себя же.
Нельзя ли было сделать море глубже?»
Но небо
Что так прекрасно в высоте и мире
Что лишь взирает на высоты с высоты,
Блистательно, и в самое себя же -
В бескрайнем, нераскрывшемся эфире,
Оно,
Не замечая ничего, за грани выйдет.
Ответит ничего,
И ничего не видит.