בס''ד
ПОЧЕМУ МЫ ЕДИМ ГОРЬКОЕ?

Праздничный еврейский стол, а в предпраздничные дни еврейский дом, дают четкую индикацию, о каком празднике идет речь. Жарят пышные пончики – ханука на носу, выпекают маковые треуголки – скоро выпьем за победу над злодеем Аманом, растет горка апетитных блинчиков с творогом – пришло время Тору получать. Ну, а если весь дом находится в растерзанном состоянии, все разбирается, вымывается, вычищается, стоит запах хлорки, свежей краски – приготовьтесь, выходим из галута.
И если на новогоднем столе у нас праздничная трапеза была обильно подслащена медом, то в праздник Песах нам предстоит иной раз даже прослезиться, запихивая в себя горькую зелень и хрен, который, как известно, редьки не слаще.
Когда-то я даже спросила свою маму, почему во все праздники еда вкусная, а в Песах, кроме всякой вкуснятины надо обязательно горькое кушать. Тогда мы были еще в ленинградском отказе, жили довольно сплоченной группой «невыездных» евреев, родители учили иврит, собирались на лекции, праздники и часто брали с собой нас, детей.
Наш первый Песах мы провели в доме, где мои родители учились в подпольном ульпане. Седер вел гость из Израиля, который ради праздника даже одел кипу, традиционные четыре вопроса мы прослушали по магнитофону, а в конце поехали на машине домой. До настоящего, кашерного Песаха было еще несколько лет, но лед тронулся и мы двинулись прочь из духовного галута. Через год мы намеревались опять быть на Песах в том же теплом доме. Но хозяйка ульпана сказала – в прошлом году вы были гостями, теперь пора самим устроить Седер и позвать гостей. Нам тогда очень повезло – наш дом приготовили к капитальному ремонту, все соседи уже выехали и наша огромная коммуналка была вся в нашем распоряжении. Совсем недавно мы в этой квартире устроили шикарный пуримшпиль, в котором царь Ахашверош был очень актуально узнаваем со своими широченными бровями. Весь спектакль он провел лежа на кровати под капельницей. Это был особенный Пурим. Власти попытались тогда все сорвать и частично преуспели – дом был оцеплен милицией, никого в нашу квартиру не впускали, но все актеры и половина зрителей успели все-таки прорваться. Была сюрреалистическая картина, когда стражи порядка с интересом следили за спектаклем через окна. Было ощущение победы.
Тот Песах мой папа провел сам, мне уже было четыре года и я разучила на иврите четыре вопроса и почти самостоятельно их продекламировала. Среди гостей был папин товарищ, которого долго не решались позвать на подобное мероприятие. Во-первых, чтобы не подвергать опасности, во-вторых, потому, что его жена не была еврейкой. Он-таки сообразил придти один. Через много лет, когда этот человек покинул Россию, разошелся с женой, женился на еврейке и стал соблюдать субботу, он часто вспоминал тот Песах и всегда с благодарностью, что его пригласили.
Праздник и освобождение, которое он знаменует, напоминает нам о том, что еврейское выживание невозможно при подражании нееврейскому окружению. Только верность нашим традициям и нашей религиозной практике может принести ощущение подлинной свободы.
...........................................................................................................................................................
Меня спросила моя четырехлетняя дочка – «мама, почему на всех праздниках только вкусная еда, а на Песах еще и горькая?» .........................................................................................................................................
Мы едим горькую зелень и ощущаем горечь галута сегодня, читая о наших страданиях в Египте когда-то. Ведь тот, кто провозглашает: «рабы не мы, мы не рабы» - остается в рабстве. А тот, кто подчеркивает: «рабами были мы у фараона в Египте» - имеет шанс стать-таки свободным. Мы в прошлом году вышли из галута прошлого года, но окончательное освобождение еще не наступило, и мы снова выходим из галута.
И мы верим, что это последний галут, что наступает полное и окончательное освобождение с приходом праведного короля Мошиаха!

Эстер Славина, Ленинград – Иерусалим.
AI&PIISRAEL