«И эти белые люди склонны к подозрению, когда видят любого чернокожего, который не подозревает белых людей». Это цитата из «Washington Examiner» (30.1.07) «Мелисса Харрис-Лейсуэлл, профессор политических знаний и изучения афро-американского наследия в университете Принстона, сказала, что такое выражение недоверия по отношению к белым людям не повредит Обаме в президентских праймериз Демократической партии, в которых обычно доминируют либеральные голоса. Чтобы добиться номинации от Демократической партии, он должен получить часть белых голосов, принадлежащих прогрессивным противникам войны. И эти белые люди склонны к подозрению, когда видят любого чернокожего, который не подозревает белых людей».

                   Что такое хорошо и что такое плохо

Оставим на минуту кампанию Обамы на пост президента и подумаем над этими словами, которые ясно говорят об отношениях между  белыми либералами и национальными меньшинствами. Мы видели как демократы нападают на чернокожих консерваторов, будь они политиками, судьями или просто бизнесменами. Стоит хотя бы вспомнить, как рвали на куски такого достойного человека, как член Верховного суда Кларенс Томас. Даже на умеренные фигуры, как Коллин Пауэлл, совершались ужасные атаки, наполненные расистским содержанием, если, по мнению, белых и чернокожих расистов, он не поддерживал определенную линию, установленную демократами. 

Традиционный расист подозрителен к чернокожим, потому что придерживается избитых расовых шаблонов. Прогрессивный расист придерживается именно расисткого шаблона: чернокожие люди должны абсолютно ненавидеть и проявлять враждебность к белым людям и поэтому он подозрительно относится к тем чернокожим, которые не подходят к этому шаблону. Традиционный расист является просто расистом. Но либеральный расист требует от чернокожих людей, чтобы они были тоже расистами, и чувствует себя вправе вести себя по отношению к тем, которые не отвечают выработанному им шаблону, как настоящий расист. Это не обратный расизм, это метарасизм. А расизм требует и соответствующего поведения к объекту расовой предвзятости. Все вместе проливает свет на понятия либералов, в каких параметрах должны развиваться отношения между разными меньшинствами, населяющими Америку.    

«Прогрессивные» люди просто обсуждают здесь стоимость чернокожих, которых они используют как источник «оппозиции» к американской системе. Ценность чернокожего населения для них заключается всего лишь в том, чтобы они чувствовали себя придавленными и угнетенными, и играли бы роль восстающей Черной Силы, существующей только в фантазиях либералов и чернокожих расистов, сделавших на этом свою карьеру. Поэтому любой приличный чернокожий человек, который использует все пути, открытые для него в демократических Соединенных Штатах Америки для получения образования и устройства своей жизни, и не примыкает ни к антисемитам Фаррахану, Шарптону и их коллегам, ни к демократам, проповедующим ненависть к белым, как Черный Кокус Демократической партии, является в их глазах «подозрительным дядей Томом». А если найдется такой, как чернокожий бизнесмен Уорд Коннерли, выступающий против систем привилегий (affirmative action), то против него поведут настоящую войну. Все аргументы, приводимые Коннерли или Пауэллом о том, что система affirmative action, предоставляющая особую квоту на учебы и работу только согласно цвету кожи, является унизительной для самих чернокожих, которых считают ниже белых людей и поэтому не способных добиться всего самим, как это делают все другие люди, все доказательства – отбрасываются в сторону. Вдобавок, на них еще налепили ярлык расизма «к их братьям».

Расистам ненавистны чернокожие, владельцы дома в пригороде, которые своими руками создали свой бизнес и поддерживают Республиканскую партию или придерживаются умеренных политических взглядов. Они хотят выявить, а если не хватит таких ненавистников белых, то создать их путем расово-ненавистнической агитации, чернокожих, которые будут поддерживать антисемита и ненавистника белых, Ала Шарптона.

Поэтому признание в либеральных таких кругах основывается на существенных расистских шаблонах. И тут желают не каких-то нескольких слов о тяжелом детстве из-за белого человека, а сжатый кулак против белых и евреев и прическу «афро». Эти символы и громкие заявления о вине белых и евреев-кровопийцев должны создать необходимую атмосферу непрерывной борьбы за свои права, отбрасывая десегрегацию и всю историю предоставления этих самых прав чернокожим, о которой хорошо известно торговцам ненависти. Это самая «классовая борьба» станет не просто символом непорядка в «расистской Америке, эксплуатирующей чернокожих», но и инструментом, приносящим голоса избирателей Демократической партии.

Либеральный эстеблишмент ничего не может предложить людям, желающим жить нормальной жизнью, желающим добиться исполнения своей «американской мечты». Он может только направить человека в сторону безнадежности и нищеты. Именно этого либералы и добиваются для создания искусственного неудовольствия. Либеральные социальные программы не могут излечить какие-то социальные болезни, но увеличивают их во имя бесконечных революций, прихода к власти и создания «всеобщего блага на земле». «Война с бедностью» вовсе не преследует своей целью избавиться от этой бедности, но создает целую прослойку людей, зависимых, бесполезных и обездоленных. Эти люди начинают питаться милостью государства, всемерно увеличивая государственную бюрократию. 

Сексуальное обучение в школах не ставит перед собой цель предотвратить сексуальную активность в школьниках. Оно просто означает увеличение и легитимизацию этой активности, создавая большую нужду для абортов и одиноких женщин с детьми, а также понижает уровень социальной морали американского общества. Точно так же, система привилегий (аffirmative action) не создает равноправия, но вводит постоянное неравенство и сегрегацию на расовой основе, систему расовой касты, которая отвергает притязания людей, желающих достичь чего-то своими собственными усилиями.

                   Сегрегация разделяет

Этнокультурные различия, бесконечно пропагандируемые либеральной прессой, ради которых в Америку ввозятся африканцы, азиаты и прочие народы, не означает расширение и развитие американской культуры, но сведение ее к той самой расовой касты, в которой люди должны определять себя согласно своей расе и как их будут определять государственные учреждения. Чернокожие люди, не страдающие «подозрениями» по отношению к белым, нарушают созданную либералами систему. Ту самую, которая требует создания расового недоверия между людьми и сегрегации. Демократическая партия хочет таких чернокожих, которые видят в белых людях врагов, и в это же время клеймят позором любые другие политические взгляды. В результате, чернокожие становятся инструментом принципиальной расистской программы действий и заложниками расовой ментальности.

Сегрегация разделяет и ослабляет людей. Если человека сделали членом такой касты и научили голосовать только одним путем, независимо от происходящего, тогда эти люди  превращаются в рабов. В послушных рабов-автоматов, не способных думать. Может ли быть такое в сегодняшней свободной Америке? Повторяется старая история, когда Демократическая партия была партией рабовладельцев, и даже в 1960-ых годах многие ее члены препятствовали принятию законов о равноправии чернокожим.  
AI&PIISRAEL