35. Опустевший сосуд

Зияющая пустота созданного сионистской революцией сосуда втягивает в себя змей и скорпионов всех видов и оттенков. Именно этот “кризис победы” начинает намечаться в конце Книги Еѓошуа и разражается полной мерой в Книге Судей, книге падения. И если победа сионизма изначально была победой формы (государство) без содержания, вследствие чего последующий идеологический, а теперь и физический распад можно было предвидеть заранее, то с победой Еѓошуа дело обстояло гораздо сложнее. Ведь это была победа содержания, создавшего себе первоначальную форму! Где же здесь семя разрушения?

Действительно, в случае периода Судей был затяжной кризис, был период распада, но он закончился переформированием и великим подъемом Книги Шмуэля. Этот процесс напоминает сгнивание зерна в земле в ходе его прорастания. Зерно – живое начало, земля – неживое. Как они могут соединиться? И, тем не менее, оба предназначены друг другу, и, в конце концов, в ходе постепенного укоренения, прорастания и созревания “сгнившее” было зерно становится целым колосом! Спуск был в целях подъема.

Когда Б-г вдувает душу в тело, та сопротивляется, не хочет соединяться с чуждым ей материальным началом. Для духовной сути души это страшная деградация, снижение, ограничение, тюрьма, если не похороны, подобные захоронению зерна в земле. Но, преодолевая сопротивление материального, подчиняя его себе, душа увлекает тело за собой и приобретает вместе с ним такую инерцию взлета, которая намного перехлестывает её первоначальный уровень до погружения в материю. В этом смысл воскрешения из мертвых!

Эти аналогии необходимы для понимания процесса соединения живого народа, движимого Б-жьим духом, с землей. Не случайно разведчики Моше пытались предотвратить вступление народа в Страну. Чем нам плохо сейчас? – рассуждали они. – С неба падает манн, колодец поит нас водой, сам Моше обучает нас Торе, и Облака Славы защищают нас со всех сторон. Зачем из этого рая уходить туда, где надо пахать землю, заботиться о пропитании, воевать, погружаться в тысячу забот: ведь деградация гарантирована!

По иной аналогии это напоминает ребенка, который не хочет взрослеть, не хочет выходить из благодатного дома родителей в трудный и суровый мир борьбы. Это неразрешимая дилемма для тех, кто выдумал некое “право на счастье”, кто воображает себе мир рудником удовольствий. Мы же посланы во вселенную на работу, на службу её Создателю, причем для нашего же блага, чтобы потом заслуженно получить награду и не стыдиться “дармовщины”. Так обстоит дело и на личностном, и на национальном уровнях. Заслуга изначально предполагает выбор, а уж как мы им воспользуемся – зависит от нас. Роботам зарплата не положена. А работнику, который ломает станки вместо того, чтобы изготовить на них дорогие изделия, полагается наказание.

Чем труднее и сложнее, тем ответственнее должность, тем выше её оплата. У евреев хватало трудностей. Само погружение в серый материальный быт с вершин Синая было нелегким. Евреи не владели искусством земледелия в орошаемой дождями, а не Нилом, стране Кнаан. Им первоначально достались трудные участки гор и засушливого юга. Они разрабатывали нелегкую технологию собирания вод зимних дождей в специально подготовленные ямы и террасирования гор. Манна больше не было, колодца Мирьям – тоже. Исчезли три единства периода Моше и Еѓошуа: единый стан, единый вождь, единая цель. Народ расселен по всем просторам Страны, и местничество поднимает голову. Больше нет ни единого руководства, ни единых интересов. Каждый занят своим “бизнесом”, пропитанием своей семьи, что связано с разъединяющей конкуренцией. Трудные заботы материального устройства оттесняют на задний план духовные потребности. Правила и законы Б-га начинают забываться.

В этот возникающий вакуум начинает вторгаться полнокровное языческое начало хананеев и других народов. В Стране осталось немало ханаанских анклавов, а на севере они вообще составляют большинство. Хананеи – мастера агрономии и инженерного дела, ремесленники, торговцы и мореплаватели. Они – естественный источник технологической информации для евреев, а технология язычников была пронизана их служением идолам. Техническое начало не было отделено от сакрального. Природа не терпит пустоты, и возникающий духовный вакуум евреев моментально заполняется чуждыми влияниями. Пока жил Еѓошуа, пока оставались старейшины, видевшие своими глазами великие чудеса ханаанских войн, эта плотина сдерживала напор. После же их смерти языческие культы извне прорывают плотину и внедряются в быт израильтян. Трудно быть не как все, трудно настолько отличаться от всех окружающих народов, и энтропия берет верх.

И тогда Б-г вмешивается в историю. Он посылает в наказание за идолопоклонство порабощение тем народам, богам которых поклонялись евреи. Идолы не помогали притесняемым, и им поневоле приходилось вспомнить спасшего их от египтян Г-спода и возопить к Нему. Б-г посылал им избавителя, но после выручившего их судьи всё начиналось сначала. Этот цикл – грехопадение, наказание, вопль и спасение – как будто вернул нас в замкнутый круг времени, который прорвал Авраам. Но на самом деле речь шла не о круге, а о спиральном движении вниз, в материю, в сокрытие лица Вс-вышнего, в грехопадение.

Так продолжалось, пока не начал пробиваться сквозь толщу материи росток Шмуэля. Не просто материя, а Святая Земля приняла живое национальное зерно, и из его распада начало пробиваться начало святости, пока не достигло уровня царств и Храма.

36. Витки вниз

После смерти Еѓошуа Израиль обращается к Б-гу с вопросом: кто возглавит нас для продолжения ханаанских войн? Огненные буквы на драгоценных камнях нагрудника первосвященника складываются в ответ: Еѓуда возглавит. Речь идет не о человеке, а о колене Израиля, которое предназначено стать царским.

Однако спуск в разделяющую материю, в её ограничивающий характер уже превратил местничество в атмосферу общества. Еѓуда, которому принципиально уже отдана вся страна, только иди и бери, заключает сепаратное соглашение с коленом Шимона, расположенным в иудейском анклаве: ты помоги мне на моем участке, а я помогу тебе на твоем, и на этом исчерпывается в тот период всё единство Израиля! На юге у еврейских племен преимущество, зачем же нам лезть в трясину проблем севера? Моя хата с краю! Такое начало закладывает фундамент дальнейшей цепи событий. На протяжении всей Книги Судей, изобилующей войнами, только в одной из них участвуют все колена. Речь идет о братоубийственной гражданской войне в конце этой книги. И снова, подчеркивая связь начала и конца, вопрошает Израиль: кто поведет нас? Кто возглавит? И не без Б-жественного сарказма поступает ответ свыше: Еѓуда возглавит. Кто не готов был возглавить народ против врагов, возглавляет его на братоубийство! Невольные аналогии с актуалией напрашиваются сами.

А пока евреи побеждают город Безек. Тамошний ханаанский царь захватил в плен семьдесят других царьков, отрубил им большие пальцы рук и ног, чтобы вывести их из боевого состояния, и держал их у себя под столом в качестве собирателей объедков. Колено Еѓуды поступило с ним таким же образом. Царь Безека оправдал это, поняв, что Б-г отплатил ему мерой за меру. Однако наши мудрецы осудили евреев за это деяние, справедливо видя в нем начало подражания язычникам.

Союзы, политические и брачные, с окружающими народами и остатками хананеев (на севере это далеко не остатки) не заставляют себя ждать, а вслед за ними – и идолопоклонство, в котором Б-г усматривает блуд, супружескую измену Синайскому брачному договору.

Вначале Б-г посылает поработителя издалека, из-за Ефрата, до которого евреи далеко не дошли. Царь Арама, Кушан Ришатаим, семь лет взымает с Израиля дань. Когда евреи возопили к Г-споду, Он посылает им избавителя, Отниэля, племянника Калева, победителя великанов Хеврона. Отниэль получил от своего великого дяди и тестя не только материальное, но и духовное наследство, т.е. так необходимые иссохшей народной ниве воды Торы. Он восстановил массу религиозных правил, забытых в его поколении. С их помощью он судит народ. Дух Г-спода побудил его сражаться, победить Кушана Ришатаима и на сорок лет освободить страну от врагов.

Но судья из колена Еѓуды умер, и народ стал грешить хуже прежнего. Тогда в Иерихоне, ключевом городе страны, располагается царь Моава Эглон со своими союзниками. Это уже сосед, который не только взымает дань, но и подвергает прямой оккупации часть страны по обоим берегам Иордана. Восемнадцать лет господствует он над Израилем. Вопль народа побуждает Б-га послать избавителя из колена Биньямина, Эѓуда бен Геру. Поскольку предыдущий судья был движим духом Б-жьим, о ходе тогдашней войны ничего не рассказывается. Теперь же, в ходе дальнейшего снижения, Эѓуд действует с необычайным искусством, дерзостью и мудростью, но это уже человеческие качества, проявление которых требует подробностей. Эѓуд принадлежит к израильской знати, поставляющей дань поработителю. Постепенно он входит в доверие, выясняет порядки, входы и выходы при дворе и готовит дерзкую операцию.

В воинственном колене Биньямина существовала традиция привязывать свою правую руку, чтобы научиться владеть левой, как правой, и быть неожиданным в бою. Эѓуд готовит короткий меч и прячет его на правом бедре, а не на левом, как принято у правшей. Израильская делегация подносит врагу дань, после чего её отпускают. От Гильгаля, где уже стоят идолы моавитян, Эѓуд поворачивает обратно и сообщает Эглону, что у него есть к царю тайное слово. Опасаясь заговора в своем окружении, Эглон, подобно всем тиранам, хочет выслушать секретное донесение без свидетелей и отсылает наружу вельмож и телохранителей. Эѓуд остается наедине с врагом, трон которого перед ним на возвышении. Эѓуду для осуществления плана нужно, чтобы Эглон поднялся с трона. “Слово Б-га у меня к тебе, царь!” – говорит он ему. И этот жирный и тучный язычник поднимается во весь рост из уважения к Г-споду. Эѓуд достает левой рукой, которая считалась небоевой, неопасной, свой короткий меч и тут же вонзает его врагу снизу в живот. Под этим углом он поражает легкие, и тогда раненый не в состоянии кричать: давление воздуха освобождается снизу, а не через горло. Эѓуд не вынимает меч, и эта естественная пробка не позволяет крови вытечь из раны. Огромные же жировые складки Эглона покрывают рукоятку, пряча её под собой. Вышедшие в агонии зловонные выделения дополняют картину “естественной смерти”. Эѓуд закрывает за собою дверь и убегает на гору Эфраима, где трубит в рог и призывает к восстанию. Боевое колено Еѓошуа мчится за ним.

В стане Моава с опозданием обнаруживают смерть царя, но никто не подозревает убийства. Готовятся к похоронам, к трауру, а Эѓуд в это время захватывает переправы через Иордан, чтобы враги не могли убежать, и оттуда, с тыла, нападает на них. Иерихон захвачен вновь, ожиревшие за 18 лет безделья и обжорства воины Моава перебиты, страна опять освобождена от ига.

Но Эѓуд, в конце концов, умирает, и через 80 лет после его победы наступает следующий виток. На арену истории выходят островитяне, критяне, сардинцы и пр. Они начинают задевать берега Средиземного моря, завоевывать и грабить тех, кто послабее, наниматься в наемники к тем, кто сильнее, поселяться в прибрежных областях. Греческая легенда об Андромеде рассказывает, к примеру, о побережье Яффо.

Симбиоз воинственных народов моря и богатого ханаанского севера порождает новое порабощение – уже не со стороны далеких или близких соседей, а изнутри, со стороны хананеев, нанявших себе заморское войско. Остатки династии разгромленного ранее Хацора, главы всех царств севера, поддерживают своей экономической мощью военную промышленность вторженцев-наемников. 900 железных колесниц их военачальника Сисры покоряют евреев воле ханаанского царя Явина. Всё перевернулось, история пошла вспять. Кажется даже, что само завоевание Еѓошуа рухнуло!

Из-за местничества, отсутствия центральной власти, отстаивающей общеизраильские несиюминутные интересы, любая враждебная сила может беспрепятственно утверждать в стране свою стопу, и вот результат: 20 лет ига Явина-Сисры. Они перекликаются с нынешним арафато-европейским игом Осло. Нынешнему ханаанскому царьку мы тоже платим тяжелую дань: и деньгами, и кровью, и разорением. И снова звучит то же древнее определение: палестинцы, филистимляне, плиштим (вторженцы). Анархия даже под маской демократии остается всё тем же разрушительным хаосом, мутной водой, в которой каждый, кому не лень, может половить рыбку. Любые иностранные влияния и любая местная коллаборационистская агентура – на коне…

Когда силы мужей подводят, Б-г посылает спасение через женщин, олицетворяющих сторону милосердия, поскольку не по нелицеприятному суду полагалось нам избавление. Это давняя традиция в еврейском народе. Два первых “безженских” тысячелетия мировой истории хаоса и жестокости обрываются на Саре и Ривке, которые отличаются высокой активностью и даже поправляют своих мужей в ключевые моменты выбора между Ишмаэлем и Ицхаком, между Эсавом и Яаковом. От Хавы до Сары в Торе есть немногие женские имена, но нет ни единого женского образа и ни одного женского деяния. Женщины выходят на мировую арену вместе с еврейским народом. Заслугами праведных женщин мы вышли из Египта. И вот снова в самой низкой точке истории, когда хананеи господствуют над Израилем, над народом Еѓошуа, направляет Г-сподь женщину-пророчицу и судью Двору поднять восстание против врага. Посылаемый ею полководец Барак боится идти на войну без неё, без живого Б-жественного залога успеха. Двора соглашается, но обещает за это Бараку, что его высшая слава достанется опять-таки женщине. Еврейское войско занимает гору Тавор, ключевую точку над плодородной долиной Изреэль, где проходят международные торговые пути. Возможно, эта гора была ещё и священной для хананеев. Сисра в ярости гонит свои 900 колесниц в сторону евреев по сухому руслу Кишона. А Г-сподь в неурочное время посылает дождь в его верховьях, и могучие “танки” врага тонут в грязи.

Евреи воюют со спешенными пришельцами, побеждают их, и только Сисра убегает и прячется в шатре потомков Итро, у Яэль. Эта отважная жена усыпляет вражеского полководца, а потом пробивает ему висок колом для шатра. Бараку достается только труп вражеского героя, убитого женщиной, как и предсказала Двора. В своей известной песне пророчица упрекает и даже проклинает те группировки народа, которые не пошли на войну, благословляя добровольцев, мудрецов и героев. Пропета общенациональная миссия.

Песня в ТАНАХе – переломный момент в истории. Не только железные колесницы, которых так боялись евреи до сих пор, оказались бесполезными перед лицом Б-га. Хананеи сходят окончательно с исторической арены страны, и её центральная часть навсегда превращается из Кнаана в Страну Израиля. Песнь Дворы перекликается с Песней Моря – переломным моментом от рабства к свободе. Воды и железные колесницы являются ключевыми мотивами обеих песен.

37. Феномен Гидона

Как было принято в ту эпоху, после смены действующего поколения народ снова впадает в идолопоклонство. В этом нет ничего удивительного, подобно тому, как все подстраиваются под господствующую моду. Поразительно другое: как Г-сподь не дал малому одинокому светильнику погаснуть окончательно на всех четырех ветрах истории, как возрождал его горение из поколения в поколение, снова и снова. Это почерк Царя Истории, а не человеческого гения, ограниченного местом, временем и обстоятельствами. И не такова ли и вечно “модная” Книга книг этого Царя Царей? Как она могла не только не выйти из тиража, обихода и понимания, но и вдохновлять людей лучше любой другой от начала времен и до их конца?

Ситуация тогда казалась гораздо более отчаянной, чем теперь. Менее одного процента народа поклонялись Б-гу, все остальные – истуканам. Физическое состояние полностью соответствовало духовному: дикие племена пустыни – мидьянитяне, амалекитяне и ишмаэлиты (арабы) – налетали на страну, как саранча, скармливали своим стадам созревающие поля евреев, отбирали их скот, а сами жители прятались в норах и пещерах, в бедности, голоде и страхе. И снова Г-сподь приходит на помощь, совершая невозможное.

Ангел под видом человека является к Гидону, когда тот спешит обмолотить немного пшеницы в давильне винограда, в низине, а не на холме, чтобы облако половы не выдало его врагам. “Г-сподь с тобой, доблестный герой!” – поприветствовал Гидона “путник”. И вместо того, чтобы стандартно ответить на обычное в те времена приветствие, Гидон разражается целой тирадой, которая выдает его потаенные мысли, скрытую боль. ”Разве Г-сподь с нами? – вопрошает он в ответ. – Если бы это было так, мы бы не дожили до такого! Старики рассказывали нам, какими чудесами спас Он нас из Египта. А теперь отвернулся Г-сподь от нас и отдал в руки Мидьяна!”

Не случайно послал Б-г своего ангела именно по этому адресу. Кто еще способен был в одичавшей от бед и варварского язычества среде так глубоко переживать отрыв от Него, так понимать подлинную первопричину несчастья, а не его непосредственные технические детали, видеть не только те ветки, на которых зреют ядовитые плоды, но и их глубоко скрытый корень! Именно такой человек и достоин, и способен повернуть с Б-жьей помощью колесо истории, вернуть утерянную корону Израиля. Пример Гидона демонстрирует, насколько глубоко в еврейской душе, даже в наихудшей ситуации, тлеет и не гаснет под пеплом язычества Б-жественная искра, способная внезапно разгореться в сметающий наносное язычество пожар. Как бы глубоко еврей ни погрузился в чужую культуру, она всегда останется для него внешней одеждой, под которой ждет своего часа подлинная еврейская сущность. Еврей может никогда не выпустить её наружу, и тогда он проживет свою жизнь даром, впустую, путая чужую одежду с самим собой…

Это подобно пожизненному летаргическому сну или выбранному собственноручно спектаклю вместо подлинной жизни, вместо реализации своего предназначения… И ещё это подобно царю, который испугался ответственности и скрывается от неё под одеждой простолюдина…

Гидон же, наоборот, героическим усилием, по требованию Б-га, сбрасывает с себя все чужое и даже приносит его в жертву Г-споду. Вначале, когда обнажается тоска

Гидона по Б-гу, Он обращается к герою и требует от него: иди и этой своей силой спаси Израиль от Мидьяна!

“Чем я спасу Израиль?” – недоумевает Гидон. Он не видит в себе ничего особенного, подобно Моше, не осознает своих сил. “Тем, что Я буду с тобой!” – отвечает ему Б-г, который всегда открывается тем, кто тоскует по Нему, кто всем сердцем ищет Его. (Судьи, 6, 16).

Именно то, что без Б-га ты ощущаешь невосполнимую зияющую брешь в душе и народе, и является источником твоей силы, корнем соединения со Всемогущим. Когда же человек переполнен собой, Б-гу не остается в нём места. Так “недостаток” (нехватка) превращается в избыток силы, а избыток – в дефицит…

Гидон хочет угостить дивного вестника, но тот вместо трапезы совершает чудесное жертвоприношение, в ходе которого от прикосновения посоха огонь выходит из скалы и пожирает подношение. Ангел тут же исчезает с глаз Гидона, и тогда он понимает, с кем говорил. Гидон боится, что это означает наступление его смертного часа, но Б-г успокаивает его.

В ту же ночь Г-сподь требует от Гидона окончательно преодолеть в себе страх и перед истуканами язычников, и перед гневом впавшего в грех народа. Он должен разрушить жертвенник Баалю, который стоит у его же отца, срубить кумирное дерево и на дровах от него вознести в жертву Б-гу на Его новом жертвеннике выкормленного для Бааля быка. Обычно всё, посвященное идолопоклонству, заклято, является запретным даже в мирских, а тем более в религиозных целях. Но здесь все те силы, которые были посвящены язычеству, сублимируются особым образом в высшее служение!

Гидон совершает все это, но тайно, ночью. Утром жители его города (евреи!) начинают расследование “святотатства” и добиваются казни виновного. Отец спасает Гидона, требуя, чтобы не люди, а сам Бааль, если он бог, покарал своего врага. Этого, разумеется, не происходит. Отсюда второе имя Гидона, Ерубааль, Враг Бааля. После этого испытания дух Г-сподень осеняет Гидона, и он провозглашает мобилизацию против несметных полчищ врага, вторгшихся в житницу страны, долину Изреэль. После победы внутренней над духовным врагом евреев предстоит сражение против врага физического. Гидон все ещё не осознает, что второе обусловлено первым. Он воспитан в духе язычества, и ему требуется дальнейшее воспитание рукой Вс-вышнего, чтобы решиться перейти Рубикон. Он просит два противоположных чуда с росой и получает их, чтобы убедиться окончательно в своем посланничестве. Моше получил знамения, чтобы убеждать ими других, Гидон же – для самого себя!

Испытания Б-гом Гидона и наоборот, Гидоном – Б-га, чередуются между собой. Вс-вышний обращается к герою с требованием отослать домой всех боящихся, чтобы резко уменьшить численность израильской армии, иначе она припишет дарованную Б-гом победу себе. Из тридцати двух тысяч воинов остаются только десять тысяч. Но и это число слишком велико для явно Б-жественной победы.

Господь повелевает привести армию к воде и отобрать себе воинов по той позе, в которой они пьют. Большинство наклонялось ртом к воде, и лишь триста человек черпали воду в ладони и пили с них.

– Этими тремястами Я спасу Израиль! – провозглашает ему Б-г. По-видимому, поза на четвереньках лицом к земле была обычной формой поклонения Баалю, привычной почти для всех, и лишь триста не поклонялись ему, а потому пили принятым у нас способом. И число, и воинские качества отобранных оказались несущественными. Важным было только духовное свойство ненарушенной связи со Вс-вышним!

Несомненно, забракованные разнесли по Израилю дурную молву о “спятившем” Гидоне, который решил воевать с несметными полчищами врагов горсткой вооруженных верой в Б-га. Так сокрушительное поражение Мидьяна стало столь же великим крахом язычества перед лицом Всесильного. Только верность Ему гарантировала победу.

Однако Гидону страшно выйти с этой горсткой в бой. С вершины Гивъат Аморе он видит в долине лагерь Мидьяна, несметный, как саранча. Ночью Б-г поручает Гидону подобраться к стану и послушать, о чем говорят их часовые. Один из них рассказывает другому сон, а второй толкует его: это не что иное, как муж Израильский, Гидон, в руки которого отдал Б-г лагерь Мидьяна! Теперь герой уяснил, что Вс-вышний уже внушил врагам весть о предстоящем поражении.

Гидон окружает стан врага цепочкой из трехсот воинов. Вот они разбивают среди ночи кувшины, внезапно обнажая скрытые в них горящие факелы, трубят в рога и кричат: “За Г-спода и за Гидона!” Проснувшийся лагерь заметался в панике, воины стали поражать друг друга и обратились в бегство. Гидон перекрывает Иордан, так что лишь малая часть убегает. Он умелой “дипломатией” избегает гражданской войны с коленом Эфраима, переправляется на восточный берег и преследует врага в его пустыне, добивая его там. По дороге домой он наказывает те два города, которые раньше отказались помочь его маленькой усталой армии хлебом.

Впервые за весь период Судей народ видит перед собой общенационального руководителя, которого интересует не “здесь и сейчас”, а долгосрочные общеизраильские цели. Это было так необычно тогда, что народ единодушно предлагает Гидону царство.

“Гамлет”, “Король Лир” и вся история человечества построены на том, что люди готовы ради власти на всё. Гидон же отказывается под необычным предлогом: Б-г будет править вами, а не я! Этот заключительный аккорд потрясает больше всего в необычайной истории Врага Бааля.