| |||
![]()
|
![]() ![]() |
![]()
Арье Вудка. Отступники вчера и сегодня
«Второй рассказ, посвященный «антиимпериалистическому восстанию» (имеются в виду арабские погромы по всей стране в1929 г., в ходе которых была вырезана в стиле рамалльского линча вся еврейская община Хеврона – дети, женщины, старики, - все. - А.В.) вышел в 1931 году в Германии под названием «День Феллахов». В истории отношений между КПП (Компартия Палестины) и сионизмом трудно найти сочинение, более пропитанное адской ненавистью, чем это. По сути, это сочинение антисемитского характера, кое-как замаскированного антисионистскими формулировками. Особенное внимание к этой маленькой книге привлекает тот факт, что Барзилай предназначал ее читателям германоязычных стран. Эта публика не могла пожаловаться в то время (накануне прихода к власти нацистов – А.В.) на дефицит антисемитской литературы. В одном из мест (книги) описывается еврейское население Страны как «еврейские торговцы с жирным животом». В другом месте сказано о еврейской молодежи, что она смотрит на арабов с «провокационной заносчивостью». Дома евреев построены шикарно и свидетельствуют о богатстве их хозяев. Ни в одном месте не сказано, разумеется, что евреи подверглись нападению. В центре повествования приводится как бы вымышленное описание жизни и смерти молодого араба из Цфата, приговоренного к смерти за участие в «народном восстании». На самом деле герой был сформирован по образцу реального человека, известного в 1930 году, и это сказано достаточно прозрачно в конце книги, как будто сочинитель опасался, что читатель не сумеет сам пробиться сквозь грубые нитки, из которых соткан рассказ. Перед глазами Барзилая стоял образ 19-летнего Фуада Хаджази, мелкого чиновника и санитара правительственного отделения охраны здоровья в Цфате, который был казнен (англичанами! – А.В.) за участие в убийстве 17 еврейских жертв галилейского города. Всего было приговорено к смерти в 1929 г. 26 арабов. Они обвинялись в убийствах многих десятков евреев, в основном в Хевроне и в Цфате. 23 из приговоренных к смерти были избавлены от виселицы и отделались заключением или были помилованы. Трое были казнены – двое из Хеврона и один из Цфата: Хаджази – разумеется, они были худшими из убийц. Многие из евреев Цфата были умерщвлены страшным образом: они были найдены с отрезанными руками и ногами, с выколотыми глазами, разрезанными на куски. По свидетельству на его суде, Хаджази угрожал своим товарищам, что если не будут усердствовать в убийстве евреев, он сурово накажет их. Суду стало известно, что Хаджази использовал свой свободный доступ санитара к цфатским раненым, чтобы рассечь их ножом. Вот какой человек стал героем Компартии Палестины. 17 июля 1932 г. определила КПП годовщину казни (этих трех - А.В.) как «день империалистического террора». В этот день правительство осуществило «варварское деяние грабежа и уничтожения». КПП призвала массы (арабов) помнить «святых героев» и готовиться к ближущемуся восстанию. Чтобы облегчить Компартии Германии публикацию книги за ее счет, Барзилай рассказал, что все убитые евреи были сионистами, и среди них «чернорубашечники» (Имелись в виду бейтаристы. Факт, что они не носили черных рубашек, не играл роли, поскольку требовалось заклеймить их как фашистов). ...На самом деле Барзилай старался затушевать ясный факт, что большинство погибших, и среди них убитые Цфата принадлежали к старому несионистскому ишуву. Герои (книги) подбадривают себя пламенными лозунгами вроде «Джихад!» «Закон Аллаха – в сабле!»... и даже «Режь евреев!» В центре книги происходит диалог между арабским героем и его ножом. Ножу обещано, что его работа не будет остановлена в решающий день. «Их (феллахов) взгляд стал прямым, полным отваги, направленным вперед, и пламя дикого гнева сверкало в их глазах». В начале нападения герой побежал в сторону «сионистских агрессоров» (это в 1929 г., когда у евреев не было ни государства, ни армии – А.В.) и мгновенно вонзил нож в грудь «парня в черной рубахе». Факт, что герой повествования рассекал своим ножом раненых на станции их сбора полицией, в том числе женщин, не играл никакой роли, и поэтому не был упомянут в книге. «В такой стране, как Палестина, невозможно революционное движение без того, чтобы оно сопровождалось погромами», - так писал Барзилай в нью-йоркской коммунистической газете на идиш, опережая (или подготавливая) соответствующую линию Коминтерна. Никто не загонял его в компартию, никто не держал его там силой. Никто не требовал от него направлять погромную линию Коминтерна. Это был внутренний зов его души. Барзилай получил не кому и не пулю от своих ангелов-хранителей, а 21 год сталинских лагерей. Как говорится, врагу не пожелаешь. За что боролись, на то и напоролись. Он выжил, «раскаялся» и надел кипу. В своих воспоминаниях после всего пережитого он обвиняет Сталина – нет, не в уничтожении веры в Б-га и ее носителей, не в подготовке уничтожения еврейского народа в 1953 г., не в голодоморе и истреблении огромных слоев населения, не в искоренении целых народов – а в том, что тот погубил «Ленинскую партию». Вот это «раскаяние»! По Рамбаму, тшува, с одной стороны, всесильна. С другой, она не принимается от тех, кто добровольно пошел на идолопоклонство. Не принимается – кем? Людьми или Б-гом? По-видимому, возможны два варианта... В еврейских отступниках поражает эта жажда принести в жертву своему идолу именно мать–нацию, которая породила тебя. Наверное, они хотят избавиться от того «еврейского горба», который так им мешает. Они подспудно надеются, что вместе с еврейским народом пропадет и их личный горб. Хафец Хаима трудно заподозрить в злоязычии. Однако после ареста евсеками он сказал, что эти люди – от корня Амалека. Может, в этом и состоит смысл последних испытаний накануне прихода Машиаха? В селекции, точнее самоселекции! Что ищет здесь четвертое поколение ушедших от Торы – среди колючих скал и раскаленных песков, арабов, жуликов и предателей? Что привязывает их к нам и нашей Стране? Это либо скрытая святость, которая должна проявиться, либо амалекитянская ненависть. Амалек не может без евреев. Смысл его жизни – в них, в том, чтобы их погубить – даже ценой жизни собственной. |
||||||||||||||
![]() |
![]() |