Несколько дней назад агентство Интерфакс, а вслед за ним все основные информационные СМИ РФ опубликовалисообщение о самороспуске евразийского Союза Молодежи (ЕСМ). ЕСМ был создан в 2005 году как молодежная структура в рамках «Международного евразийского Движения», возглавляемого Александром Дугиным. Основателем и бессменным руководителем Союза был Павел Зарифуллин, на протяжении всего периода существования политического нео-евразийства он являлся одной из ключевых фигур движения. Он же подписал «Приказ №50 Имперской Сетевой Ставки евразийского Союза Молодёжи о закрытии нашего проекта».
Однако вскоре Интерфакс и остальные СМИ дали опровержение, со ссылкой на принадлежащие Дугиным ресурсы, опровержение, сообщив, что Зарифуллин уже не является членом организации. Впрочем, и в опровержении бывшими соратниками «была высоко отмечена роль главы Федеральной Сетевой Ставки Павла Зарифуллина, в деле развития ЕСМ в предшествующие годы».
Как выяснилось, в рядах нео-евразийцев некоторое время произошел раскол и пути руководителя евразийского Союза Молодежи и лидера Международного евразийского Движения разошлись.
История раннего периода карьеры Дугина как бы повторилось вновь. Тогда он с группой сторонников покинул НБП, руководителем которой являлся вместе с Лимоновым. Павел Зарифуллин создал новое евразийскую организацию: движение евразийцев-народников — Международное движение по защите прав народов.
Безусловно, данное событие являет собой этап в истории евразийского движения.
Самое время сейчас подвести некоторые итоги, вспомнить о том, как развивалось нео-евразийство, поговорить о его прошлом и перспективах.
Об этом и о многом другом Аврааму Шмулевичу рассказывает сам Павел Зарифуллин — и свидетель, и участник недавней истории.
Авраам Шмулевич —Ты стоял у истоков политического нео-евразийства в новой России, долго работал с Дугиным. Расскажи, как развивалось евразийское движение.
Павел Зарифуллин — С Дугиным я познакомился в 1996 году. В Национал-Большевистской партии, которую они создали с Лимоновым, меня привлекли именно программные принципы евразийской идеологии (тогда они там были). В 1998 году мы с Дугиным организовали конференцию в Казани «Общеевразийский национализм» (программная статья с таким названием была у Николая Трубецкого). Тогда это было совсем не модно, страной правил Ельцин и отмороженные либералы, евразийство было чуть ли не запрещённой идеологией. Теперь мало, кто это помнит.
Лимонов тоже проявлял интерес к евразийству тогда, поэтому я и сотрудничал с НБП в обычной «нацбольской манере»: например, сорвал визит Сороса в Татарстан.
Когда у Лимонова с Дугиным произошёл раскол, они оба предложили мне работать с ними. Лимонов даже приехал специально ко мне в Казань. Я тогда сказал ему, что мы будем вместе работать, если официально программой НБП будет евразийство. Он тогда отшучивался: мол, это по факту итак, мол, программа — это чепуха, главное действие. Я так не думал.
Дугин, наоборот, дистанцировался от национал-большевизма и, во многом с моей подачи, ударился в евразийство. Так как он может, в своей манере: горячо, ярко, по выражению Лимонова мысля, «так, как жуют мясо».
Дугин стал в 1999 году советником Селезнёва и начал печатать приложение к «Завтра» — «евразийское вторжение».
Тогда же я познакомился с Верховным муфтием мусульман России Талгатом Таджуддином, он оказался нашим единомышленником, благодаря ему (реальному ВИПу) мы получили билет наверх — евразийство стало центром притяжения не только интеллектуалов-маргиналов, но и истеблишмента. Я переехал в Москву и сходу нашёл контакты в руководстве Администрации Президента, людей, которые были готовы помочь зарегистрировать и институализировать евразийство в России.
Тогда же появился полковник СРВ (Службы внешней разведки) Петр Суслов, ставший первым председателем исполкома нового движения «Евразия», и возникла схема, благодаря которой новое движение получило путёвку в жизнь: его стали рассматривать в Администрации Президента как площадку для переговоров с чеченской оппозицией, в первую очередь с полевым командиром и писателем Хож-Ахмед Нухаевым. Т.е. мы оказались на острие политики начала путинского правления.
Поскольку никому не было известно, что в голове у нового президента, то стали циркулировать слухи, что на нашей базе создаётся новая правящая партия. Мы их не отрицали. Владислав Сурков, в своей манере, создал для нас головную боль и дубль — евразийскую партию Абдул-Вахеда Ниязова, чтобы «жизнь нам мёдом не казалась».
Появление конкурирующей фирмы, как ни странно, положительно сказалось на нашей деятельности: на пустом месте, казалось бы, к евразийству было привлечено огромное внимание общества.
Сразу выяснилось различие целей у руководства движения «Евразия». Для Суслова была важна роль посредника между АП и чеченцами, «быть на потоках», доить и разводить тех и других. Это он называл «проворачивать многоходовки». евразийство ему было побоку.
Для Дугина, как ни странно, евразийство тоже было не главное, хотя он и писал многочисленные статьи на эту тему (а также на иные темы) и издавал евразийские сборники, которые я готовил. Для Дугина было важно под эту сурдинку попасть во власть и там «влиять на власть», он тоже рассматривал евразийство, как средство для своих далеко идущих амбиций.
Получалось, что сама идеология была достоянием энтузиастов, к нам приходили искренние люди, мыслящие евразийскую идеологию, как историческую судьбу России. Банкиры и книгоиздатели, учителя и редактора газет, мастера культуры и священники, студенты и правдоискатели, родственники Петра Савицкого и последователи Льва Гумилёва.
Идея на глазах обретала плоть, и я был просто счастлив. На мне была вся реальная организационная деятельность движение, я с группой помощников студентов организовал десятки тысяч людей в России и СНГ в движение, а потом в партию «евразия», а потом в Международное евразийское Движение.
Дугин придавал нашему процессу интеллектуальный флёр, Суслов вообще не обращал на нас внимания, сосредоточившись на своих чеченцах.
К ним в качестве заложника всей операции был отправлен Валерий Коровин, помощник Дугина. Шла тема о заключении мирного договора с радикальной оппозицией между АП и боевиками. По нему Чечня делилась на две части: северную и южную, северная — российский регион, южная — ассоциированное с Россией государство.
Коровин был отправлен представителем Дугина к Нухаеву, но фактически в заложники, потому что «чехи» требовали, чтобы кто-то от нас у них был. Это всё равно, что было отправить его в зиндан, потому что пойди переговоры не так: нам прислали бы по почте голову Коровина. Дугин тогда меня спрашивал: правильно или не правильно мы делаем, чтобы переложить частично ответственность. Я ему сказал, что поскольку он Лидер, то он и должен такие вещи решать. Он подумал и сказал, что игра стоит свеч и в великих делах всегда бывают жертвы.
В итоге Коровина вернули живым. Дугин и Суслов рискнули и выиграли.
Кстати о Нухаеве. Тогда многие говорили, что книги Нухаева — действительно интересные и оригинальные работы — писал Дугин. На самом деле книги Нухаева писал сам Нухаев, а также Мансур Яхимчик — польский еврей, принявший ислам, работавший в МИ-6.
Ресурсы АП и «чехов» до нас не доходили, Пётр Суслов всё тырил, жили бедно, питались «святым духом», но евразийство жило.
Вспоминаю такой весёлый момент. ( Read more... )