О безопасном определении глупости
Те, кто читали произведения В.Шекспира внимательно, не могли не отметить его неприятие пустословия. Те же, кто читали эти произведения вдумчиво, не могли не заметить, что сам Шекспир, вроде бы, тоже пустословил, поскольку, яростно обличая глупость и невежество, он не показал, как эти явления можно узнавать ясно и точно. На самом деле это не так. И чтобы убедиться в этом, произведения Шекспира надо читать и вдумчиво, и внимательно.
В хронике "Генрих IV" Шекспир написал:

Опомнитесь, не порождайте смут,
Иначе вас потомки проклянут!

И нет никаких сомнений в отношении ясного и точного понимания Шекспиром, к какой смуте в обществе могло бы и может привести несвоевременное внедрение в сознание людей точных определений этих явлений, которые (определения) сам Шекспир определенно знал. И доказательством этого являются те места в произведениях Шекспира, где он приводил элементы этих определений, собрав которые вместе, внимательные и вдумчивые читатели могут получить представление об опасности их критической массы. Достаточно напомнить о словах Шекспира в пьесе "Генрих V": "Дурак стреляет быстро". То есть, точное знание о глупости людям можно будет преподнести только после того, как они избавятся от вечной спутницы глупости - поспешности в выводах, которой всегда страдают люди незрелые. "Поспешишь, людей насмешишь". Впрочем, кое о чем намекнуть можно уже и сейчас. Шекспир достаточно откровенно для вдумчивых и внимательных читателей намекал, что его выводы являются развитием положений Гомера. То есть, к моменту, когда с глупостью будет покончено уже окончательно и бесповоротно, люди наконец поймут то, о чем тысячи лет назад им пел слепец Гомер. А пел он, кроме всего прочего, и о вреде и глупости пустословия.
Но Шекспир не был бы Шекспиром, если бы он не дал главного доказательства своего полного понимания проблемы, то есть не предложил бы и верного способа ее решения. Естественно, способ этот заключается в постепенном, безопасном внедрении в общество необходимого понимания, то есть во внедрении его сначала в самом безопасном, невинном виде.
Будущие исследователи объяснят, почему еще и в начале XXI-го века люди не понимали того, что понимали уже некоторые современники Шекспира, которые на плите его могилы указали, что разумом он был равен Сократу. На самом деле они знали, что Шекспир превзошел Сократа, поскольку Шекспир решил самую общую задачу, о которой Сократ только говорил. Но Шекспир превзошел Сократа и в частностях. Сократ говорил: "Заговори, чтобы я тебя увидел". Шекспир же знал, и какой вопрос надо задать человеку, чтобы иметь о нем полное и точное общее представление, и знал, что многое о человеке можно узнать и по тому, о чем этот человек не говорит. Но самое замечательное заключается в том, что именно пример Сократа помог Шекспиру найти формулировку безопасного определения глупости.
На тиражируемые глупцами слова Сократа "Я знаю только, что я ничего не знаю" Шекспир ответил репликой Башки в пьесе "Бесплодные усилия любви" (V,2): "...we know what we know - мы знаем, что мы знаем". То есть, глупость человека выражается в его неспособности знать, что он знает. Как восклицал, хлопнув себя по лбу, Эркюль Пуаро в кинофильме "Смерть на Ниле": "Какими идиотами были мы все! Ведь я же знал это! Знал!" Впрочем, и в жизни некоторым, наверное, приходилось слышать упрек: "Ты что, не знал...?" То есть глупости люди совершают тогда, когда не утруждают себя уяснением того, что они знают и чего они не знают. И, очевидно, это должно быть понятно уже школьникам, которые должны знать, что решение любой задачи они начинают с уяснения того, что им известно из условия задачи, и что им надо найти.
Несколько обостряя ситуацию, можно сказать, что поскольку глупость, некоторым образом, противоположна разумности, ее определение можно выводить из определения последней. И как пример можно привести древнекитайскую мудрость: "Знать, что знаешь то, что знаешь, и знать, что не знаешь того, чего не знаешь, - вот истинная наука". И Л.Толстой говорил: "Не бойся незнания, бойся ложного знания. От него все зло в мире". Вообще надо знать, что все выдающиеся открытия делались людьми, которые, как Шекспир и Эйнштейн, говоря словами последнего, "усомнились в аксиоме". При этом Шекспир был первым, кто это сказал в своих произведениях, точно указав, в чем, признаваемом до сих пор людьми за аксиому, он усомнился.
Поэтому внедрение безопасного определения глупости, должно было бы помочь людям сначала "проинвентаризировать" свои знания. И Шекспир знал, что каждому здравомыслящему человеку это под силу. Вот и русские пословицы верно и точно замечают: "Всяк умен: кто сперва, кто после". Это только "У кривой Натальи все люди канальи".
Но, естественно, люди никогда не примутся за необходимую инвентаризацию, если они предварительно не поймут слова Сенеки: "Нет рабства более позорного, чем рабство духа". "Чужим умом умен не будешь" (русская пословица). То есть, окончательно, глупость - это неспособность знать, что знать надо обязательно: "Мудр - кто знает нужное, а не многое" (Эсхил). "Заучив многое, они из-за этого неспособны выучить необходимое" (Сенека).