|
|
Пишет Anatolij Wassermann (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} awas1952)@ 2005-10-24 12:54:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Дело Ходорковского создано Андроповым
В "Эксперте" весьма нетривиальная гипотеза http://www.expert.ru/expert/current/dat
Из-за проблем с размером статья разбита на несколько частей.
Приговор по нераскрытому делу
"Дело Ходорковского" дало уникальную возможность судить о качестве российского правосудия - и увидеть вешки, за которые оно не решается выходить
Александр Привалов
Слушания в Мещанском суде по делу Ходорковского--Лебедева--Крайнова прошли, приговор вынесен, но разбираться в ходе и результатах процесса желающих почти не нашлось. Публика, включая и бизнес-сообщество, не заинтересовалась деталями. А зачем они нужны? Два набора восклицаний: "Слава власти за то, что вор наконец сидит в тюрьме!" и "Позор власти за политическую расправу над честным предпринимателем!" - вполне можно было сложить и не вдаваясь в подробности.
Политикам-то и этих выкриков - за глаза. Но у людей, живущих "на земле", у предпринимателей и менеджеров, не могло не возникнуть множества вопросов, криком не разрешаемых. И главный из этих вопросов - качество российского суда. Для сотен тысяч, если не миллионов людей этот вопрос важен практически: их повседневная работа и успех прямо зависят от того, насколько точно они оценивают возможности отечественного правосудия, его сильные и слабые стороны. Вот этим-то практическим людям и следует присмотреться к делу Ходорковского - такой шанс едва ли в скором времени повторится.
Давайте же попробуем использовать этот шанс, оставив в стороне то, из чего разговоры о "деле ЮКОСа" состоят на девяносто процентов - политическую подоплёку. Даже об избирательности правосудия, обеспечивающей почти все оставшиеся десять, постараемся вспоминать пореже. Поговорим о процессе как таковом - вы убедитесь, что он очень стоит разговора.
Правоохранение De Luxe
Уникальность шанса прежде всего в том, что российская правоохранительная система в этом деле предстаёт в самой лучшей своей форме. Власть устами помощника президента Игоря Шувалова признала, что "дело ЮКОСа" велось как показательное. Дело Ходорковского - самая публичная часть "дела ЮКОСа", а значит, оно должно было стать показательным вдвойне: не просто дать урок, но и дать его образцово. Поэтому можно не сомневаться, что прокуратура отрядила в обвинение своих лучших людей, а вести процесс было поручено одному из лучших судей. Поэтому же легко предположить, что на этом процессе суд был идеально ограждён как от попыток подкупа, так и от административного давления откуда бы то ни было, кроме самого верха.
Если в рассматриваемых эпизодах дела и есть чья-то вина, что вовсе не очевидно, то обвинением не доказано, что виновны именно подсудимые
Это сказалось. Не припомнить другого дела, для которого прокуратура выполнила бы такой гигантский объём работы; отчасти он виден в эпизодах, предъявленных подсудимым, но лишь отчасти - очевидно, на порядок большую массу материала пришлось перелопатить, чтобы эти эпизоды отобрать. Да и суд, похоже, был объективен на пределе своих возможностей. Статистики нет, но не у меня одного сложилось впечатление, что суд и подыгрывал обвинителю, и "бортовал" защиту всё-таки в меньшей степени, чем это в обычае на рядовых процессах, где столь же очевиден государственный интерес (адвокат Падва, конечно, утверждает прямо обратное; правильно делает: то, что с другими обходятся ещё хуже, - не основание промолчать).
Уникален этот процесс и ещё в одном отношении. Он стал первой после долгого перерыва и, вероятно, не предполагающей скорого повторения попыткой государства переиграть воротилу национального масштаба на юридическом поле. Несколько лет назад две такие попытки (с Гусинским и с Березовским) откровенно сорвались, свидетельством чему стали неизменные неудачи запросов российской прокуратуры на экстрадицию обоих беглецов. Настороженное отношение других юрисдикций к российской едва ли сыграло тут главную роль: Козленка же, например, или Япончика России выдали. Но уголовная составляющая обеих антиолигархических атак, очевидно, не дотянула до международных стандартов - и Гусинского с Березовским пришлось подавлять не огнём, а гусеницами. Сегодня общепризнанно, что в то время государство российское было так слабо, что, почитай, и не существовало. С тех пор оно существенно окрепло - вот и интересно посмотреть, как это сказалось на его юридической мощности.
Пока, повторю, охотников использовать шанс нашлось немного; попыток проанализировать, отстранившись от политики, ход процесса и приговор в отечественных медиа почти нет. Потому-то я так и обрадовался, случайно набредя в Сети на блог, хозяин которого поставил над собой и своими друзьями в точности тот эксперимент, какой мне был нужен. Устав от полярных восклицаний о деле Ходорковского, этот человек решил стать, по собственному определению, адвокатом дьявола и попробовать найти резоны в позиции обвинения. Он взял один из эпизодов дела (с акциями НИУИФ), проштудировал соответствующую часть материалов процесса - и вывесил в дневнике краткое изложение прокурорских доводов, обратившись к посетителям с такой просьбой:
"Посмотрите на всю схему. Подумайте. Вспомните, что, согласно УПК, судья и присяжные заседатели оценивают доказательства 'по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью'. Кажется ли вам это мошенничеством? Сочли бы вы это мошенничеством, если бы были присяжным? Достаточно ли вам доказательств?"
Откликнулись многие. Явное большинство сочло, что доказательств достаточно и Ходорковский с Лебедевым виновны в мошенничестве. Но хватало и указаний на то, что личная вина подсудимых всё же не доказана. Тогда автор пообещал изложить ещё один эпизод дела (с акциями "Апатита"), утверждая, что сочетанием двух эпизодов и будет дана та самая совокупность доказательств, из которой виновность явно следует.
Рунет тесен - с автором блога сразу нашлись общие знакомые, через которых я предложил ему расширить эксперимент на всю аудиторию "Эксперта". Автор - здесь он зовётся Юрием Симоновым - согласился. Он выполнил непростую работу: только в обвинительном заключении по делу пятьсот страниц, а ведь есть ещё и протоколы прений сторон, допросов свидетелей и подозреваемых. И выполнил он её, на мой взгляд, очень достойно, сумев передать суть обвинений кратко и адекватно. Читайте изложение позиции обвинения по двум эпизодам дела Ходорковского--Лебедева, сделанное добровольным адвокатом дьявола. Правда, Юрий таковым себя больше не считает: поработав над материалами дела, он переменил мнение и теперь убеждён в виновности подсудимых. Тем более - читайте. Далее предполагается, что читатель с позицией обвинения знаком.
"Адвокатом ангела" я себя, по понятным причинам, объявлять не стану, но поспорить возьмусь. Для начала тоже напомню закон. Ю. Симонов процитировал начало статьи 17 УПК РФ: судья и присяжные заседатели "оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью", - упирая на слово "совокупность". Да, это краеугольный принцип права - и обвинение активно на него опирается. Но не менее значим и другой принцип, составляющий второй пункт той же статьи: "Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы". Запомним и его - пригодится.
Раз уж мы начали вперебой оглашать азбучные истины, рискну напомнить ещё кое-что. Большинство наших сограждан уверено, что суд призван творить справедливость. Формально они, конечно, не правы: суд обязан поддерживать законность, которая не может быть тождественна справедливости хотя бы потому, что последнюю часто разные люди понимают совсем по-разному, тогда как законность есть понятие существенно более объективное. Суд - это процедура и только процедура; приговор суда, вынесенный в полном и безоговорочном соответствии с законом, правосуден - даже если кто-то считает его несправедливым. Но по существу "мнение народное" не ошибается. Страна не может и не должна уважать свой суд, если его решения часто кажутся несправедливыми, если причины расхождения законности и справедливости решений не выявляются и не исправляются достаточно быстро. (Кстати говоря, дважды процитированная выше 17-я статья и направлена на то, чтобы решения суда были справедливыми и неформально.)
Защите Ходорковского и Лебедева в Мещанском суде требовалось опровергнуть обвинение только с позиций законности. Ей это (пока) не удалось. Но во внесудебной дискуссии спорить с прокурорами ещё сложнее: тут нужно показать и несправедливость или, по крайней мере, неполную справедливость обвинения. Рискнём попробовать.
"Адвокат дьявола", как вы помните, задал читателям три вопроса: "Кажется ли вам это мошенничеством? Сочли бы вы это мошенничеством, если бы были присяжным? Достаточно ли вам доказательств?" - их же задам и я, но чуть иначе. Итак:
-- Являются ли описанные схемы мошенничеством?
-- Кто был автором описанных схем и кто получил от них выгоду?
-- Удовлетворительно ли проведённое прокуратурой и судом следствие?
Обсудить эти вопросы придётся очень внимательно, зато гарантирую, что в самом конце обсуждения мы выйдем на настоящую сенсацию. Я мог бы её и здесь рассказать, мне не жалко, - да вы и сами можете, как делали знакомые девушки Венички Ерофеева, сразу заглянуть в конец статьи. Только это было бы ошибкой: смысл и масштаб сенсации просто не будут понятны, пока мы последовательно с этими вопросами не разберёмся.
Начнём, естественно, с первого - он же в некотором смысле и наиболее сложный.
Доказано - что?
Итак, совокупность доказательств вас убедила. Меня тоже - давайте разбираться, в чём. Меня она убедила в том, что операции по приобретению акций НИУИФа и "Апатита" действительно спланированы под копирку и проведены одними и теми же людьми; и что иные детали этих операций выглядят сомнительно - да что там! выглядят сущим надувательством. Отлично. Дальше что?
"Сперва позвольте пару слов без протокола". Нужен ли был нам прокурор Шохин для формулирования только что сделанных тезисов? Нет - мы и раньше знали или, по крайней мере, подозревали и куда больше. Это потом МБХ повёл циклопическую пиар-кампанию (и, разумеется, реальную работу в ЮКОСе) и добился-таки славы кристальнейшего бизнесмена России. Но все, кто хоть изредка читал газеты в первой половине девяностых, должны же помнить репутацию "Менатепа" тех времён. О его структурах говорили тогда - кто завидуя, кто негодуя - примерно как о забубённых первопоселенцах Клондайка до появления там Королевской конной полиции - ещё более отпетыми слыли только ребята из "Моста". На фоне этих воспоминаний трофеи, добытые прокуратурой, кажутся разочаровывающе скромными: "Зачем такую подняли тревогу, // Скликали рать и с похвальбою шли?". Описанная-то схема выглядит банальной и сравнительно белой. Обратите внимание: из неё, например, видно, что её авторы продавцов госимущества не покупали. Нехитрый трюк с подставными конкурсантами (которые сулят немыслимые суммы, побеждают и сваливают) для того и придуман, чтобы чиновников РФФИ достаточно было только чуток подмазать, - такое изящество в те поры встречалось не каждый день. Если ничего более мрачного за менатеповскими структурами найти невозможно, то десять лет назад молва зря на них клеветала.
Впрочем, ладно. Воспоминания воспоминаниями, скажут мне, а схемка-то попахивает. Пожалуй; но оснований для уголовного преследования она всё-таки не даёт. Все её участники, обвиняемые и не обвиняемые, находились между собой в договорных, гражданско-правовых отношениях. Не будем отвлекаться на пустяки, споря, аккуратно ли доказано, что иными лицами подписанные ими договоры грубо нарушены. Там очень есть что возразить (и защита многое возразила), но мы не монографию пишем. Пусть - доказано. Только это не может служить основанием ни для чего, кроме разбирательства в арбитражных и гражданских судах.
"Как ни для чего! А если он (оно, они) и подписывал-то договор, имея в виду его обойти?" - И чудесно. Убеждайте арбитраж, что сделка, стало быть, притворная, то есть ничтожная с момента заключения; возвращайте назад имущество; требуйте возмещения ущерба, сколько сможете обосновать, - флаг вам в руки! Уголовщина-то где?
"Как где! Ведь он (она, оне) взлелеял и осуществил преступное намерение обманным путём приобрести"... - А вот это, простите, не доказано, да в абсолютном большинстве случаев такое доказать и невозможно. Бизнес-то - дело рисковое: очень хотел человек буква в букву выполнить договор, да что-то не срослось. Дважды подряд, говорите? Дважды подряд не срослось. Хоть семижды: он опять надеялся, а у него опять не вышло. Как вы будете сбивать его с этой позиции? Да никак - разве что он сам вдруг проявит деятельное раскаяние. Правильно говорил моему знакомому один мудрый следак: приходи сам, покайся - тебе дадут меньше; не приходи, не кайся - тебе вообще ничего не дадут. (В справедливости первой половины этой максимы на анализируемом процессе убедился Крайнов; справедливость второй должна была подтвердиться на Ходорковском и Лебедеве, да тоже что-то не срослось...)
Чрезвычайно характерны полярные взгляды сторон на ключевые в построениях Шохина понятия "организованная группа" и "подставное юридическое лицо": обвинение видит в них способ доказательства вины подсудимых - защита отказывается видеть в них какой бы то ни было смысл вообще.
Публицист Л. Сигал утверждает*: "Это бесплодный спор криминалиста и цивилиста. Если цивилист анализирует формально-правовую сторону дела и с этих позиций 'подставное юрлицо' для него совершенный нонсенс, то криминалист оценивает фактические отношения, независимо от их правовой формы". По словцу "фактические", фактически подменившему прения сторон, нетрудно понять, кого поддержит автор - конечно, криминалиста, то есть прокурора: "Поэтому гражданско-правовые и арбитражные споры в связи с приватизацией ОАО 'Апатит', НИУИФ и т. д. были практически тупиковыми. Только в рамках масштабного общего расследования эти факты приобрели некий общий смысл. Но едва ли стоит надеяться, что вокруг любого хозяйственного спора могут быть проведены такие нешуточные изыскания".
Прав Л. Сигал, надеяться на это не стоит. Я больше скажу: и "нешуточные изыскания" (аналог шохинской "совокупности доказательств") не равнозначны возбуждению уголовного дела - иногда пришлось бы признавать, что выявленный ими "общий смысл" вовсе не криминален. Вот, далеко не ходить: не десять лет назад, а совсем недавно (процесс Ходорковского был в разгаре) мы все видели подставное юридическое лицо, созданное специально для участия в аукционе по продаже "Юганскнефтегаза" - ООО "Байкалфинансгрупп". Оно было зарегистрировано за несколько дней до аукциона по невнятному тверскому адресу. Его уставный капитал составлял десять тысяч рублей, но Сбербанк дал ему для залога, требуемого от участников аукциона, необеспеченный кредит в 1,7 миллиарда долларов. Вокруг этого ООО газетчики разглядели ещё целую клумбу микроюрлиц: ОАО "МАКойл", "Соверен", "Реформа" и проч. Руководителями и учредителями всех этих контор были (опять же, судя по газетам) работники "Сургутнефтегаза", чем снимаются всякие сомнения в том, что это была - в терминах Шохина - организованная группа. ООО "Байкалфинансгрупп" купило за 9,4 миллиарда долларов контрольный пакет ЮНГ и через четыре дня само было продано "Роснефти". Допустим теперь, что спустя некоторое время "Сургут" или "Роснефть" вознамерятся купить ещё что-нибудь и в реализации этого намерения снова всплывут какие-то из этих ООО и АО.
Допустим, что кто-нибудь проведёт нешуточные изыскания и нарисует схемы, подобные тем, что по изысканиям Шохина нарисовал Ю. Симонов*. Так что же, "общий смысл" таких схем окажется криминальным? Конечно же, нет - не зря сам президент счёл возможным высказаться буквально так (читайте внимательно - тут значимо каждое слово): "Как известно, акционерами этой компании ('Байкалфинансгрупп'. - А. П.) являются исключительно физические лица, но это лица, которые многие годы занимаются бизнесом в сфере энергетики. Они, насколько я информирован, намерены выстраивать какие-то отношения с другими энергетическими компаниями России, которые имеют интерес к этому активу. И в рамках действующего законодательства участники этого процесса имеют право работать с этим активом дальше после проведения аукциона. С нашей стороны важно только одно: чтобы все эти действия находились в строгом соответствии с действующим в России законодательством. Надеюсь, что так это и будет". Что ж, надо думать, так это и было - неужели от простого повторения оно стало бы "не так"? А значит, даже самые обширные изыскания не гарантируют, что какая бы то ни было совокупность "подставных юрлиц" и "организованной группы" окажется криминалом.
Подружить криминалиста с цивилистом
Если же серьёзно, то проблема тут действительно есть, она сложная, но решаемая. Спор криминалиста и цивилиста вовсе не обязан быть бесплодным; больше того, им подобает не спорить, а сотрудничать. Беда в том, что в сегодняшнем российском праве между гражданским и уголовным разделами практически нет мостов. Это объяснимо: за последние пятнадцать лет корпоративное, например, право поменялось столь радикально, что адекватных изменений в право уголовное внести просто не успели; даже необходимость работы такого рода ещё недостаточно осознана.
(Для определённой-то части дел мост между гражданским и уголовным правом есть, и ведёт он через чиновника. Но прокурор Шохин по этому пути не пошёл, да и к рассматриваемым эпизодам дела такая линия обвинения не очень применима, так что эту длинную песню я здесь запевать не стану.)
Статья о мошенничестве, например, которую предъявили Ходорковскому, в действующем УК сформулирована так, что, если речь идёт о событиях делового оборота, то в нём, в мошенничестве, страшно трудно доказательно уличить кого бы то ни было - хотя, имея достаточный ресурс влияния на суд, эту статью можно пришить почти кому угодно. Напомню, УК определяет мошенничество как "хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием". Вот и скажите, как, не погрешая ни против норм права, ни против здравого смысла (ни против здорового чувства справедливости, кстати говоря), доказывать обман или злоупотребление доверием, если речь идёт об открытом неисполнении (или неполном исполнении) открытого договора сторон. Разве что, повторяю, раскаявшийся фармазон сам признается - да даже и тогда...
Ни обвинение, ни защита, ни суд в целом не исследовали дело достаточно полным образом, манкировав необходимыми и вполне очевидными ходами расследования
Подчеркну: я вовсе не одобряю такого положения дел. Это очень глупо, что даже столь отъявленную мошенницу (в бытовом смысле слова), как знаменитая "Властилина", удалось приговорить за мошенничество только с явными натяжками. Полагаю, все помнят Валентину Соловьёву, надувшую десятки тысяч людей посулами продать "Жигули" за полцены. Вроде бы всё с этой дамой ясно, но когда она на суде голосила, что выполнит все свои обязательства, если ей перестанут мешать, - что можно было возразить? Конечно, врала; конечно, способов исполнить всю кучу договоров, под которые она брала у людей деньги, в природе не существует и сама она это прекрасно знала - но как это доказать? Любые аргументы, в сущности, сведутся к голому "Не верю!". Жизнь, к сожалению, подтвердила, что это не доказательство не только с формальной точки зрения (ср. цитированный выше принцип неприятия судом заранее установленной силы доказательств): оно не сработало и практически. Когда Соловьёва, отсидев семь лет, снова открыла бизнес, к ней тысячами повалили те же самые люди: ты, Станиславский, не веришь, а мы, Немировичи и Данченки, верим, что она обязательно выполнит свои писаные обещания. А суду, объявившему эти договоры никчёмными бумажками, - не поверили.
Приговоры же должны вызывать доверие, - а не гадания о том, почему Васю закатали за то же, за что не тронули Петю, или о том, кому и зачем именно теперь потребовалось упрятать Валю. Для этого статьи УК, трактующие преступления в сфере делового оборота, должны формулироваться гораздо жёстче и технологичнее. В них должны чётко описываться конкретные схемы нарушения конкретных норм или совокупностей норм гражданского права (например, пирамидальные схемы вроде той, по которой работала "Властилина"), представляющие серьёзную общественную опасность, и определяться наказание лицам, применившим такие схемы. Подход не оригинальный: мосты между гражданским и уголовным правом во множестве современных юрисдикций наводятся именно так - и нам пора бы.
Подытожим сказанное. Сэкономив место на разборе сугубо хозяйственных аспектов обвинения, я лишил себя права заявить, что состав преступления в этих эпизодах отсутствует. Но я вправе сделать очень похожее утверждение на бытовом языке: ничего особенно плохого в обоих случаях не произошло и никто сколько-нибудь заметно не пострадал. И НИУИФ, и "Апатит" прекрасно работают и находятся в существенно лучшем состоянии, чем при начале исследованных прокурорами событий, а злосчастные инвестиционные программы и там, и там давно перевыполнены, что довольно дружно подтверждают свидетели обеих сторон. Всё же, что там было не так - прежде всего моментальные возвраты инвестиционных сумм, - вполне поддавалось урегулированию в арбитражных судах (которое отчасти ранее и происходило). Уголовная, то есть на порядок более жёсткая кара тут не кажется, по-моему, и справедливой.
Тем не менее уголовное наказание было бы оправданно, если бы его прямо требовал закон. Но этого нет: обвинением доказано всего-навсего двукратное применение одними и теми же лицами одной и той же схемы. Однако если наименее нравящиеся прокурору признаки этой нехитрой схемы продолжают работать и сейчас ("Байкалфинансгрупп"), причём их использование не только не считается криминальным, но и публично поддерживается первым лицом государства, то непонятно, почему надо сажать за её давнее двукратное применение, - ни формально непонятно, ни "по справедливости". Итак, вывод первый: на мой взгляд, обвинением не доказано наличие в этих двух эпизодах какого бы то ни было преступления, предусмотренного действующим УК.
В поддержку гипотезы Привалова должен заметить, что, как я неоднократно (например, в http://awas.ws/POLIT/ELECTION/1996P
В "Эксперте" весьма нетривиальная гипотеза http://www.expert.ru/expert/current/dat
Из-за проблем с размером статья разбита на несколько частей.
Приговор по нераскрытому делу
"Дело Ходорковского" дало уникальную возможность судить о качестве российского правосудия - и увидеть вешки, за которые оно не решается выходить
Александр Привалов
Слушания в Мещанском суде по делу Ходорковского--Лебедева--Крайнова прошли, приговор вынесен, но разбираться в ходе и результатах процесса желающих почти не нашлось. Публика, включая и бизнес-сообщество, не заинтересовалась деталями. А зачем они нужны? Два набора восклицаний: "Слава власти за то, что вор наконец сидит в тюрьме!" и "Позор власти за политическую расправу над честным предпринимателем!" - вполне можно было сложить и не вдаваясь в подробности.
Политикам-то и этих выкриков - за глаза. Но у людей, живущих "на земле", у предпринимателей и менеджеров, не могло не возникнуть множества вопросов, криком не разрешаемых. И главный из этих вопросов - качество российского суда. Для сотен тысяч, если не миллионов людей этот вопрос важен практически: их повседневная работа и успех прямо зависят от того, насколько точно они оценивают возможности отечественного правосудия, его сильные и слабые стороны. Вот этим-то практическим людям и следует присмотреться к делу Ходорковского - такой шанс едва ли в скором времени повторится.
Давайте же попробуем использовать этот шанс, оставив в стороне то, из чего разговоры о "деле ЮКОСа" состоят на девяносто процентов - политическую подоплёку. Даже об избирательности правосудия, обеспечивающей почти все оставшиеся десять, постараемся вспоминать пореже. Поговорим о процессе как таковом - вы убедитесь, что он очень стоит разговора.
Правоохранение De Luxe
Уникальность шанса прежде всего в том, что российская правоохранительная система в этом деле предстаёт в самой лучшей своей форме. Власть устами помощника президента Игоря Шувалова признала, что "дело ЮКОСа" велось как показательное. Дело Ходорковского - самая публичная часть "дела ЮКОСа", а значит, оно должно было стать показательным вдвойне: не просто дать урок, но и дать его образцово. Поэтому можно не сомневаться, что прокуратура отрядила в обвинение своих лучших людей, а вести процесс было поручено одному из лучших судей. Поэтому же легко предположить, что на этом процессе суд был идеально ограждён как от попыток подкупа, так и от административного давления откуда бы то ни было, кроме самого верха.
Если в рассматриваемых эпизодах дела и есть чья-то вина, что вовсе не очевидно, то обвинением не доказано, что виновны именно подсудимые
Это сказалось. Не припомнить другого дела, для которого прокуратура выполнила бы такой гигантский объём работы; отчасти он виден в эпизодах, предъявленных подсудимым, но лишь отчасти - очевидно, на порядок большую массу материала пришлось перелопатить, чтобы эти эпизоды отобрать. Да и суд, похоже, был объективен на пределе своих возможностей. Статистики нет, но не у меня одного сложилось впечатление, что суд и подыгрывал обвинителю, и "бортовал" защиту всё-таки в меньшей степени, чем это в обычае на рядовых процессах, где столь же очевиден государственный интерес (адвокат Падва, конечно, утверждает прямо обратное; правильно делает: то, что с другими обходятся ещё хуже, - не основание промолчать).
Уникален этот процесс и ещё в одном отношении. Он стал первой после долгого перерыва и, вероятно, не предполагающей скорого повторения попыткой государства переиграть воротилу национального масштаба на юридическом поле. Несколько лет назад две такие попытки (с Гусинским и с Березовским) откровенно сорвались, свидетельством чему стали неизменные неудачи запросов российской прокуратуры на экстрадицию обоих беглецов. Настороженное отношение других юрисдикций к российской едва ли сыграло тут главную роль: Козленка же, например, или Япончика России выдали. Но уголовная составляющая обеих антиолигархических атак, очевидно, не дотянула до международных стандартов - и Гусинского с Березовским пришлось подавлять не огнём, а гусеницами. Сегодня общепризнанно, что в то время государство российское было так слабо, что, почитай, и не существовало. С тех пор оно существенно окрепло - вот и интересно посмотреть, как это сказалось на его юридической мощности.
Пока, повторю, охотников использовать шанс нашлось немного; попыток проанализировать, отстранившись от политики, ход процесса и приговор в отечественных медиа почти нет. Потому-то я так и обрадовался, случайно набредя в Сети на блог, хозяин которого поставил над собой и своими друзьями в точности тот эксперимент, какой мне был нужен. Устав от полярных восклицаний о деле Ходорковского, этот человек решил стать, по собственному определению, адвокатом дьявола и попробовать найти резоны в позиции обвинения. Он взял один из эпизодов дела (с акциями НИУИФ), проштудировал соответствующую часть материалов процесса - и вывесил в дневнике краткое изложение прокурорских доводов, обратившись к посетителям с такой просьбой:
"Посмотрите на всю схему. Подумайте. Вспомните, что, согласно УПК, судья и присяжные заседатели оценивают доказательства 'по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью'. Кажется ли вам это мошенничеством? Сочли бы вы это мошенничеством, если бы были присяжным? Достаточно ли вам доказательств?"
Откликнулись многие. Явное большинство сочло, что доказательств достаточно и Ходорковский с Лебедевым виновны в мошенничестве. Но хватало и указаний на то, что личная вина подсудимых всё же не доказана. Тогда автор пообещал изложить ещё один эпизод дела (с акциями "Апатита"), утверждая, что сочетанием двух эпизодов и будет дана та самая совокупность доказательств, из которой виновность явно следует.
Рунет тесен - с автором блога сразу нашлись общие знакомые, через которых я предложил ему расширить эксперимент на всю аудиторию "Эксперта". Автор - здесь он зовётся Юрием Симоновым - согласился. Он выполнил непростую работу: только в обвинительном заключении по делу пятьсот страниц, а ведь есть ещё и протоколы прений сторон, допросов свидетелей и подозреваемых. И выполнил он её, на мой взгляд, очень достойно, сумев передать суть обвинений кратко и адекватно. Читайте изложение позиции обвинения по двум эпизодам дела Ходорковского--Лебедева, сделанное добровольным адвокатом дьявола. Правда, Юрий таковым себя больше не считает: поработав над материалами дела, он переменил мнение и теперь убеждён в виновности подсудимых. Тем более - читайте. Далее предполагается, что читатель с позицией обвинения знаком.
"Адвокатом ангела" я себя, по понятным причинам, объявлять не стану, но поспорить возьмусь. Для начала тоже напомню закон. Ю. Симонов процитировал начало статьи 17 УПК РФ: судья и присяжные заседатели "оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью", - упирая на слово "совокупность". Да, это краеугольный принцип права - и обвинение активно на него опирается. Но не менее значим и другой принцип, составляющий второй пункт той же статьи: "Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы". Запомним и его - пригодится.
Раз уж мы начали вперебой оглашать азбучные истины, рискну напомнить ещё кое-что. Большинство наших сограждан уверено, что суд призван творить справедливость. Формально они, конечно, не правы: суд обязан поддерживать законность, которая не может быть тождественна справедливости хотя бы потому, что последнюю часто разные люди понимают совсем по-разному, тогда как законность есть понятие существенно более объективное. Суд - это процедура и только процедура; приговор суда, вынесенный в полном и безоговорочном соответствии с законом, правосуден - даже если кто-то считает его несправедливым. Но по существу "мнение народное" не ошибается. Страна не может и не должна уважать свой суд, если его решения часто кажутся несправедливыми, если причины расхождения законности и справедливости решений не выявляются и не исправляются достаточно быстро. (Кстати говоря, дважды процитированная выше 17-я статья и направлена на то, чтобы решения суда были справедливыми и неформально.)
Защите Ходорковского и Лебедева в Мещанском суде требовалось опровергнуть обвинение только с позиций законности. Ей это (пока) не удалось. Но во внесудебной дискуссии спорить с прокурорами ещё сложнее: тут нужно показать и несправедливость или, по крайней мере, неполную справедливость обвинения. Рискнём попробовать.
"Адвокат дьявола", как вы помните, задал читателям три вопроса: "Кажется ли вам это мошенничеством? Сочли бы вы это мошенничеством, если бы были присяжным? Достаточно ли вам доказательств?" - их же задам и я, но чуть иначе. Итак:
-- Являются ли описанные схемы мошенничеством?
-- Кто был автором описанных схем и кто получил от них выгоду?
-- Удовлетворительно ли проведённое прокуратурой и судом следствие?
Обсудить эти вопросы придётся очень внимательно, зато гарантирую, что в самом конце обсуждения мы выйдем на настоящую сенсацию. Я мог бы её и здесь рассказать, мне не жалко, - да вы и сами можете, как делали знакомые девушки Венички Ерофеева, сразу заглянуть в конец статьи. Только это было бы ошибкой: смысл и масштаб сенсации просто не будут понятны, пока мы последовательно с этими вопросами не разберёмся.
Начнём, естественно, с первого - он же в некотором смысле и наиболее сложный.
Доказано - что?
Итак, совокупность доказательств вас убедила. Меня тоже - давайте разбираться, в чём. Меня она убедила в том, что операции по приобретению акций НИУИФа и "Апатита" действительно спланированы под копирку и проведены одними и теми же людьми; и что иные детали этих операций выглядят сомнительно - да что там! выглядят сущим надувательством. Отлично. Дальше что?
"Сперва позвольте пару слов без протокола". Нужен ли был нам прокурор Шохин для формулирования только что сделанных тезисов? Нет - мы и раньше знали или, по крайней мере, подозревали и куда больше. Это потом МБХ повёл циклопическую пиар-кампанию (и, разумеется, реальную работу в ЮКОСе) и добился-таки славы кристальнейшего бизнесмена России. Но все, кто хоть изредка читал газеты в первой половине девяностых, должны же помнить репутацию "Менатепа" тех времён. О его структурах говорили тогда - кто завидуя, кто негодуя - примерно как о забубённых первопоселенцах Клондайка до появления там Королевской конной полиции - ещё более отпетыми слыли только ребята из "Моста". На фоне этих воспоминаний трофеи, добытые прокуратурой, кажутся разочаровывающе скромными: "Зачем такую подняли тревогу, // Скликали рать и с похвальбою шли?". Описанная-то схема выглядит банальной и сравнительно белой. Обратите внимание: из неё, например, видно, что её авторы продавцов госимущества не покупали. Нехитрый трюк с подставными конкурсантами (которые сулят немыслимые суммы, побеждают и сваливают) для того и придуман, чтобы чиновников РФФИ достаточно было только чуток подмазать, - такое изящество в те поры встречалось не каждый день. Если ничего более мрачного за менатеповскими структурами найти невозможно, то десять лет назад молва зря на них клеветала.
Впрочем, ладно. Воспоминания воспоминаниями, скажут мне, а схемка-то попахивает. Пожалуй; но оснований для уголовного преследования она всё-таки не даёт. Все её участники, обвиняемые и не обвиняемые, находились между собой в договорных, гражданско-правовых отношениях. Не будем отвлекаться на пустяки, споря, аккуратно ли доказано, что иными лицами подписанные ими договоры грубо нарушены. Там очень есть что возразить (и защита многое возразила), но мы не монографию пишем. Пусть - доказано. Только это не может служить основанием ни для чего, кроме разбирательства в арбитражных и гражданских судах.
"Как ни для чего! А если он (оно, они) и подписывал-то договор, имея в виду его обойти?" - И чудесно. Убеждайте арбитраж, что сделка, стало быть, притворная, то есть ничтожная с момента заключения; возвращайте назад имущество; требуйте возмещения ущерба, сколько сможете обосновать, - флаг вам в руки! Уголовщина-то где?
"Как где! Ведь он (она, оне) взлелеял и осуществил преступное намерение обманным путём приобрести"... - А вот это, простите, не доказано, да в абсолютном большинстве случаев такое доказать и невозможно. Бизнес-то - дело рисковое: очень хотел человек буква в букву выполнить договор, да что-то не срослось. Дважды подряд, говорите? Дважды подряд не срослось. Хоть семижды: он опять надеялся, а у него опять не вышло. Как вы будете сбивать его с этой позиции? Да никак - разве что он сам вдруг проявит деятельное раскаяние. Правильно говорил моему знакомому один мудрый следак: приходи сам, покайся - тебе дадут меньше; не приходи, не кайся - тебе вообще ничего не дадут. (В справедливости первой половины этой максимы на анализируемом процессе убедился Крайнов; справедливость второй должна была подтвердиться на Ходорковском и Лебедеве, да тоже что-то не срослось...)
Чрезвычайно характерны полярные взгляды сторон на ключевые в построениях Шохина понятия "организованная группа" и "подставное юридическое лицо": обвинение видит в них способ доказательства вины подсудимых - защита отказывается видеть в них какой бы то ни было смысл вообще.
Публицист Л. Сигал утверждает*: "Это бесплодный спор криминалиста и цивилиста. Если цивилист анализирует формально-правовую сторону дела и с этих позиций 'подставное юрлицо' для него совершенный нонсенс, то криминалист оценивает фактические отношения, независимо от их правовой формы". По словцу "фактические", фактически подменившему прения сторон, нетрудно понять, кого поддержит автор - конечно, криминалиста, то есть прокурора: "Поэтому гражданско-правовые и арбитражные споры в связи с приватизацией ОАО 'Апатит', НИУИФ и т. д. были практически тупиковыми. Только в рамках масштабного общего расследования эти факты приобрели некий общий смысл. Но едва ли стоит надеяться, что вокруг любого хозяйственного спора могут быть проведены такие нешуточные изыскания".
Прав Л. Сигал, надеяться на это не стоит. Я больше скажу: и "нешуточные изыскания" (аналог шохинской "совокупности доказательств") не равнозначны возбуждению уголовного дела - иногда пришлось бы признавать, что выявленный ими "общий смысл" вовсе не криминален. Вот, далеко не ходить: не десять лет назад, а совсем недавно (процесс Ходорковского был в разгаре) мы все видели подставное юридическое лицо, созданное специально для участия в аукционе по продаже "Юганскнефтегаза" - ООО "Байкалфинансгрупп". Оно было зарегистрировано за несколько дней до аукциона по невнятному тверскому адресу. Его уставный капитал составлял десять тысяч рублей, но Сбербанк дал ему для залога, требуемого от участников аукциона, необеспеченный кредит в 1,7 миллиарда долларов. Вокруг этого ООО газетчики разглядели ещё целую клумбу микроюрлиц: ОАО "МАКойл", "Соверен", "Реформа" и проч. Руководителями и учредителями всех этих контор были (опять же, судя по газетам) работники "Сургутнефтегаза", чем снимаются всякие сомнения в том, что это была - в терминах Шохина - организованная группа. ООО "Байкалфинансгрупп" купило за 9,4 миллиарда долларов контрольный пакет ЮНГ и через четыре дня само было продано "Роснефти". Допустим теперь, что спустя некоторое время "Сургут" или "Роснефть" вознамерятся купить ещё что-нибудь и в реализации этого намерения снова всплывут какие-то из этих ООО и АО.
Допустим, что кто-нибудь проведёт нешуточные изыскания и нарисует схемы, подобные тем, что по изысканиям Шохина нарисовал Ю. Симонов*. Так что же, "общий смысл" таких схем окажется криминальным? Конечно же, нет - не зря сам президент счёл возможным высказаться буквально так (читайте внимательно - тут значимо каждое слово): "Как известно, акционерами этой компании ('Байкалфинансгрупп'. - А. П.) являются исключительно физические лица, но это лица, которые многие годы занимаются бизнесом в сфере энергетики. Они, насколько я информирован, намерены выстраивать какие-то отношения с другими энергетическими компаниями России, которые имеют интерес к этому активу. И в рамках действующего законодательства участники этого процесса имеют право работать с этим активом дальше после проведения аукциона. С нашей стороны важно только одно: чтобы все эти действия находились в строгом соответствии с действующим в России законодательством. Надеюсь, что так это и будет". Что ж, надо думать, так это и было - неужели от простого повторения оно стало бы "не так"? А значит, даже самые обширные изыскания не гарантируют, что какая бы то ни было совокупность "подставных юрлиц" и "организованной группы" окажется криминалом.
Подружить криминалиста с цивилистом
Если же серьёзно, то проблема тут действительно есть, она сложная, но решаемая. Спор криминалиста и цивилиста вовсе не обязан быть бесплодным; больше того, им подобает не спорить, а сотрудничать. Беда в том, что в сегодняшнем российском праве между гражданским и уголовным разделами практически нет мостов. Это объяснимо: за последние пятнадцать лет корпоративное, например, право поменялось столь радикально, что адекватных изменений в право уголовное внести просто не успели; даже необходимость работы такого рода ещё недостаточно осознана.
(Для определённой-то части дел мост между гражданским и уголовным правом есть, и ведёт он через чиновника. Но прокурор Шохин по этому пути не пошёл, да и к рассматриваемым эпизодам дела такая линия обвинения не очень применима, так что эту длинную песню я здесь запевать не стану.)
Статья о мошенничестве, например, которую предъявили Ходорковскому, в действующем УК сформулирована так, что, если речь идёт о событиях делового оборота, то в нём, в мошенничестве, страшно трудно доказательно уличить кого бы то ни было - хотя, имея достаточный ресурс влияния на суд, эту статью можно пришить почти кому угодно. Напомню, УК определяет мошенничество как "хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием". Вот и скажите, как, не погрешая ни против норм права, ни против здравого смысла (ни против здорового чувства справедливости, кстати говоря), доказывать обман или злоупотребление доверием, если речь идёт об открытом неисполнении (или неполном исполнении) открытого договора сторон. Разве что, повторяю, раскаявшийся фармазон сам признается - да даже и тогда...
Ни обвинение, ни защита, ни суд в целом не исследовали дело достаточно полным образом, манкировав необходимыми и вполне очевидными ходами расследования
Подчеркну: я вовсе не одобряю такого положения дел. Это очень глупо, что даже столь отъявленную мошенницу (в бытовом смысле слова), как знаменитая "Властилина", удалось приговорить за мошенничество только с явными натяжками. Полагаю, все помнят Валентину Соловьёву, надувшую десятки тысяч людей посулами продать "Жигули" за полцены. Вроде бы всё с этой дамой ясно, но когда она на суде голосила, что выполнит все свои обязательства, если ей перестанут мешать, - что можно было возразить? Конечно, врала; конечно, способов исполнить всю кучу договоров, под которые она брала у людей деньги, в природе не существует и сама она это прекрасно знала - но как это доказать? Любые аргументы, в сущности, сведутся к голому "Не верю!". Жизнь, к сожалению, подтвердила, что это не доказательство не только с формальной точки зрения (ср. цитированный выше принцип неприятия судом заранее установленной силы доказательств): оно не сработало и практически. Когда Соловьёва, отсидев семь лет, снова открыла бизнес, к ней тысячами повалили те же самые люди: ты, Станиславский, не веришь, а мы, Немировичи и Данченки, верим, что она обязательно выполнит свои писаные обещания. А суду, объявившему эти договоры никчёмными бумажками, - не поверили.
Приговоры же должны вызывать доверие, - а не гадания о том, почему Васю закатали за то же, за что не тронули Петю, или о том, кому и зачем именно теперь потребовалось упрятать Валю. Для этого статьи УК, трактующие преступления в сфере делового оборота, должны формулироваться гораздо жёстче и технологичнее. В них должны чётко описываться конкретные схемы нарушения конкретных норм или совокупностей норм гражданского права (например, пирамидальные схемы вроде той, по которой работала "Властилина"), представляющие серьёзную общественную опасность, и определяться наказание лицам, применившим такие схемы. Подход не оригинальный: мосты между гражданским и уголовным правом во множестве современных юрисдикций наводятся именно так - и нам пора бы.
Подытожим сказанное. Сэкономив место на разборе сугубо хозяйственных аспектов обвинения, я лишил себя права заявить, что состав преступления в этих эпизодах отсутствует. Но я вправе сделать очень похожее утверждение на бытовом языке: ничего особенно плохого в обоих случаях не произошло и никто сколько-нибудь заметно не пострадал. И НИУИФ, и "Апатит" прекрасно работают и находятся в существенно лучшем состоянии, чем при начале исследованных прокурорами событий, а злосчастные инвестиционные программы и там, и там давно перевыполнены, что довольно дружно подтверждают свидетели обеих сторон. Всё же, что там было не так - прежде всего моментальные возвраты инвестиционных сумм, - вполне поддавалось урегулированию в арбитражных судах (которое отчасти ранее и происходило). Уголовная, то есть на порядок более жёсткая кара тут не кажется, по-моему, и справедливой.
Тем не менее уголовное наказание было бы оправданно, если бы его прямо требовал закон. Но этого нет: обвинением доказано всего-навсего двукратное применение одними и теми же лицами одной и той же схемы. Однако если наименее нравящиеся прокурору признаки этой нехитрой схемы продолжают работать и сейчас ("Байкалфинансгрупп"), причём их использование не только не считается криминальным, но и публично поддерживается первым лицом государства, то непонятно, почему надо сажать за её давнее двукратное применение, - ни формально непонятно, ни "по справедливости". Итак, вывод первый: на мой взгляд, обвинением не доказано наличие в этих двух эпизодах какого бы то ни было преступления, предусмотренного действующим УК.
В поддержку гипотезы Привалова должен заметить, что, как я неоднократно (например, в http://awas.ws/POLIT/ELECTION/1996P
