|
|
Добрые слова
Я собственно не об Аксёнове, - слава Богу, о нём всё было известно и до интернета, - а о некотором его разительном отличии от сегодняшней публики.
Аксёнов был большим, а люди, которые сейчас о нём пишут – маленькие. У них ничего нет. Не то, чтобы «за душой», а вспомнить не о чем. Жил человек 20-30-40-50-60 лет, оборачивается, а - НИЧЕГО НЕТ. Там - на производстве потрудился, здесь - семья-дети, а вот и Обида – сослуживцы с днём рождения не поздравили. Пакости маленьких людей тоже маленькие – как раз «мелкое пакостничество». Пристать к человеку в блоге и поставить его на «дзынь-брынь» на пять лет. «Алё, кто там? - Это я, почтальон Печкин». А «Печкину» сороковник и не было у него в жизни ничего. Только два события: в Турции на пляже загорал и почти убил тёщу. Я говорю не про обывателей, с этими всё понятно, а про людей вроде пытающихся жить «от себя». Но от себя не получается. Надо придумывать, становиться на цыпочки, жить по бумажке. «Здесь у нас будет талантливая импровизация».
А Аксёнов, и это судьба его великого поколения, поколения шестидесятников… Жил в благополучной семье, любящие родители, трое детей. Вдруг – 37 год. Родителей направили умирать на каторгу, его, пятилетнего – швырнули в детдом для врагов народа. И пошла писать губерния. В 9 лет – 1941 год, потом Колыма. И не унылая страшилка пошла, а было в жизни всё: и страшные катастрофы, и триумф, и изгнание, и смена судьбы, и любовь. Это жизнь в Океане, жизнь посреди вершин и ущелий. Уже это давало масштаб личности: талант, великодушие, обаяние. Такие почти все шестидесятники. Великую Россию они не застали, а великие потрясения, уничтожившие великую страну – застали. И масштаб у них не советский, а русский. Когда говорят – хочется слушать. Последующие поколения слушать не хочется. Всё понятно: «импровизация», «убил тёщу». Не интересно. Даже жалко, что гад русский язык знает.
|
|
![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small}
azatiy)
