Глава IV.
ПОХОРОНЫ

У выхода Висенте дожидался ди Армада. По мрачному виду он понял, что Висенте пал духом.
— Вигора нет?
— Нет, — металлическим голосом ответил Висенте, — и, похоже, не появится до похорон.
Ди Армада промолчал.
Пойдем, выпьем, — зло бросил Висенте, — нам ничего не остается делать.
— Пойдем, — выдохнул ди Армада.
В это время Жан д'Ардье делал первую прикидку лучни­ков. Он осматривал мишени, пораженные с пятидесяти шагов. Мишень состояла из трех кругов, которые один за другим выступали на деревянных досках.
Первый круг — красный — был размером с кулак. Это было так называемое "яблочко". Попадание в него условно означа­ло 3 очка.
Второй круг — желтый — был на диаметр "яблочка" боль­ше центра. Попадание в желтое поле давало два очка.
И последний, третий круг — так же на диаметр "яблочка" был больше предыдущего круга. Попадание в зону белого кру­га считалось за одно очко.
Жан решил, что в лучники отберет тех, кто сразу сможет выбить двадцать пять очков из тридцати, при условии что каж­дый может выстрелить из десяти стрел.
Результаты были ошеломляющие. Тридцать четыре чело­века из пятидесяти, в том числе и его земляк Жерве де ла Ферье, выбило по тридцать очков, причем, несколько человек расщепляли последующими стрелами предыдущие, шесть че­ловек выбили по двадцать девять очков. С остальными он по­вторил тренировки и в конечном счете не взял только троих.
В этот момент к нему подошел Жерве.
— Тебя вызывает к себе Вигор, — сообщил он ему, — при­чем, немедленно.
— Зачем? — опешил Жан.
— Я не знаю, — ответил Жерве, — но, видимо, что-то важное. Он настаивал на твоем немедленном приходе к нему. Се­годня легче Аделаиде упасть на землю, чем Вигору подать голос.
Жан вложил в колчан лук и стрелы, поправил на себе - одежду и пошел вслед за другом. Перед входом в главный зал Вергиля Жан встретил Висенте и ди Армада.
— Ты куда? — спросил Висенте.
— Меня вызвал Вигор, — ответил на это д'Ардье, — иду к нему, как он приказал.
— Вигор вызвал тебя? — Висенте высоко поднял брови. — Невероятно!
Ди Армада был поражен не меньше брата.
— Воистину что-то случится, — изрек он. — Чем владеет Жан? Луком и стрелами?
— Луком и стрелами, — подтвердил Висенте, — но никому из нас не владеть, как он. Иди, Жан. Видимо, мудрому Вигору понадобился зоркий глаз Белого Орла. Или же ему нужно что-то еще, что он предпочитает не оглашать.
Жан быстро поднялся по высокой лестнице и исчез за боль­шой дверью вслед за Жерве.
— Хуан, — тяжело вздохнул Висенте, — он должен уце­леть. Это наше будущее.
— Не знаю, Хосе, — тихо ответил ди Армада, — мне нечего сказать. Бой предстоит тяжелый.
— Он должен уцелеть, — упрямо повторил Висенте, — ибо никому более не дано такого небесного таланта.
— В чем его талант, Хосе?
— Он вырвет веру даже из рук Прозрачной Ностальгии, — медленно произнес Висенте, — он принадлежит Уходящим в Ночь. И именно ему дана сила возрождения мыслей, растворенных во времени.
— Мне кажется, что он чересчур молод, — пожал плечами ди Армада, — чем он тебя так удивил, Хосе?
— Его молодость имеет богатый опыт, Хуан, усмехнулся на это Висенте, — его мысли и порывы чисты. Зрелость сделает их благоразумными. Этот мальчик создан быть первым.
— Видимо, ты хорошо его знаешь, — нерешительно согла­сился ди Армада.
И они решили заняться составлением плана тренировок и занятий, чтобы лучше подготовиться к борьбе с детьми Второ­го. Вигор должен был преподать основы школы Матерого духа, Сизый Змей — обучить кулачному бою и борьбе зин-зяо, Веч­ный Холод — верховой езде, Лунный Камень — фехтованию и Белый Орел — научить владеть луком и стрелами. Для этого людей разделили на три отряда.
Всего в Вергиле готовились принять бой двести пятьдесят один человек, в том числе и двадцать восемь — из высшего со­става Лиги.
— Как думаешь, Хуан, — спросил Висенте брата, — зачем Вигор приказал нашим людям рыть вокруг крепости этот странный ров?
— Не хочу гадать, Хосе, — ответил ди Армада, — но я ви­дел, что от этого сплошного рва во многих местах идут каналы к стенам монастыря. Видимо, Вигор собрался из подвала пус­тить в ров какую-то жидкость.
В этот момент к ним подошел Одинокий Пилигрим.
— Их несут, Братья, — тихо сказал он, — последуем за ними.
Висенте оглянулся и увидел медленный строй людей. Они шли к западной стене Вергиля. Впереди всех Служители Гор несли братьев Аргуэльо. Все три тела были завернуты в крас­но-фиолетовые флаги. Далее следовал строй бойцов.
Висенте и ди Армада поспешили вслед за Одиноким Пилиг­римом. Скоро они стали в общий строй.
У западной стены Вергиля находилось небольшое кладби­ще, всего на десять-двенадцать могил. Рядом с ними были вы­рыты три свежие могилы, по пояс в глубину.
Над могилами стоял Вигор. Это был древний старец, кото­рому было сто сорок пять лет. Его седые волосы доставали до пояса. Довольно рослый и крепкий, несмотря на возраст, даже теперь он был непобедим в искусстве школы Матерого Духа, руки его не разучились ломать камни и натягивать лук.
Надо сказать, что среди вергильцев вообще не было сла­бых, но старший воинский состав обладал несравнимо большей силой, чем даже видавшие виды испытанные бойцы самого зрелого возраста. Служители Первого в то время относились к той категории людей, у которой все решал возраст: они были сильны в старости и полностью лишены дряхлости.
По правую руку от Вигора стоял Рубиновый Жезл, по ле­вую — Одинокий Пилигрим. Остальные стояли напротив по ту сторону могил.
— Слушайте меня, истинные дети Первого! — сиплым го­лосом проговорил Вигор. — Сегодня те, кто доблестно пал в бою с противником, будут погребены на этом тесном кладбище. Их двойники отдали тело земле, а сами они во всем своем обилии доблестных подвигов и деяний, послуживших нашей вере, предстанут перед Первым, начав свой полет над Мертвой Рекой. Их взяла под свое покровительство Прозрачная Ностальгия, перед которой равны все. Мы прощаемся на этом бе­регу с тремя нашими друзьями и соратниками по вере. Вы все хорошо знаете их по заслугам. Мертвый Идол был самым стар­шим среди нас. Он вел нас в бой с неверием, с Третьим и с про­тивниками веры в то, что мы считаем самым справедливым. Он первый, кто отрекся от других вер и драгоценным даром своей великой души передал нам веру в справедливость того, чьи ра­зум и сила несоизмеримы ни с чём. Мертвый Идол пал жертвой предательского нападения из засады. Он сражался раненым и в свой смертный час доказал всем, насколько искренна и чиста его вера. Нам будет не хватать этого опытного умнейшего бой­ца, который результаты своих трудов многочисленными стро­ками изложил для нас на пергаменте. Сегодня мы хороним еще двух наших бойцов — братьев Аргуэльо, Аугусто и Эдуарде. Они были молоды, и мы возлагали надежды на то, что они до­несут плод наших усилий и стараний до своих внуков. Но судь­бе было угодно, чтобы они замолчали слишком рано. Они оба пали в бою с теми, кто сейчас идет за нами по пятам и пытается всеми силами стереть все, что связано с нашей верой, с лица земли. Мы собрались здесь, чтобы поклясться перед нашими убитыми братьями дать последний бой противнику, в десятки раз превосходящему нас, дабы он захлебнулся нашей кипящей
от ярости кровью. Тысяча сто!
—- Тысяча сто!!! Тысяча сто!!! Тысяча сто!!! — громоподоб­но грянул единый хор возгласов тех, кто стоял рядом с телами подойников.
Служители Гор вынесли из строя завернутое в красно-фи­олетовый флаг тело Мертвого Идола. Вигор полил из кувшина вином ему на голову, после чего тело опустили в могилу и отошли.
— Тысяча сто! — негромко проговорили все вместе.
То же самое дважды повторилось с телами братьев Аргу­эльо.
Когда тела были сложены в могилы, Вигор поднял руки вверх и возвел глаза к небу. Все стали подходить и бросать по горсти земли на могилы погибших. Это было довольно долго. Последним землю на тела бросил Вигор, Рубиновый Жезл и Одинокий Пилигрим. Когда все было закончено, Вигов подал знак Служителям Гор. Они быстро взяли лопаты и стали засыпать могилы землей.
Уже стемнело и на небе появились первые звезды.
— Аделаида видна сегодня особенно ярко, — заметил ди Армада, — такого я не припомню за всю свою жизнь.
— И не вспомнишь, — мрачно изрек Висенте, — такое бы­вает лишь раз в сто лет, когда Матерый Дух в проекции Бора разгонит тучи на небе. Она так взойдет сто один раз. И если
человек исчерпает к тому времени всю любовь, то Земля разо­рвется в этом бесконечном и бессмысленном пространстве все­ленной.
— Какой же раз она взошла, Висенте? — тревожно спросил ди Армада?
— Девяносто второй раз, Хуан. У наших потомков есть время продлить бесконечное и таинственное сияние Аделаиды над нашей бесконечно странной и противоречивой планетой. Мы еще можем жить в любви и согласии. Но самое страшное для любви — война и Прозрачная Ностальгия. Они отнимают все. У нас, Хуан, никогда не было детей, о чем я сильно жалею.
Но прошлого не вернешь. И если нам не было дано иметь детей, то мы можем воспитать сильными и смелыми тех, кто нам дети по жизни.
Ди Армада только глубоко вздохнул и ничего не ответил Висенте. Скоро они отправились спать.