- Во-первых, Париж рассматривает свои связи с Москвой, как историческую традицию, восходящую еще к ХIХ веку. За это время, в том числе и в годы холодной войны, накоплен большой опыт, и в Париже ценят это богатое наследие, которое две страны берегут и обогащают.

Исходя из этого, в Париже считают, что, с одной стороны, Москва – абсолютно необходима для европейского равновесия. А с другой – что с Москвой можно вести особый диалог по вопросам безопасности. То есть, по мнению французских политиков, две европейские ядерные державы имеют, что сказать друг другу.

Третьий момент – в рамках многополюсного мира, о котором часто упоминает президент Ширак (не давая, правда, четкого определения этого понятия), России выделяется особое место. В Париже считают, что Россия призвана быть одним из полюсов этого мира, одним из центров силы, причем таким, с которым возможно иметь не только доверительные отношения, но и, по определенным вопросам – весьма тесные связи, обусловленные близостью позиций. Как, например, по вопросу о войне в Ираке в 2003 году.

Четвертый элемент – существует мнение, что Франция запаздывает с инвестициями в Россию, сравнительно с другими ее европейскими партнерами, в первую очередь – по сравнению с Германией. Отсюда – понимание, что нужно активизировать торговые и экономические связи, стимулировать в этом направлении частный французский бизес, поскольку сейчас российская экономика очень активизировалась, а значит – открываются новые возможности. И, одновременно, это – наилучший способ надолго привязать Россию к европейскому континенту.

Таковы, на мой взгляд, четыре основных компонента французского подхода к вашей стране. Нужно подчеркнуть, что в настоящее время те, кто вырабатывает международную политику Франции, задаются вопросами о том, какова должна быть в дальнейшем эта политика в отношении Москвы.

До недавнего времени имел место. возможно, чрезмерный энтузиазм, вызванный сближением Парижа, Берлина и Москвы по иракской проблеме. Сейчас французские политические элиты проявляют все большую обеспокоенность тем, в каком направлении развивается режим президента Путина.

• 
  

  Что Вы имеете в виду?

  
  

• 
  

  В частности – все более разительное противоречие между официально декларируемыми государственными интересами и частными интересами ближайшего окружения российского президента. Добавлю, что среди всех членов ЕС Франция Жака Ширака считается последней « пророссийски настроенной » страной, то есть той, которая все еще стремится, насколько может, облегчить диалог между ЕС и Россией. Если построить спектр европейских стран исходя из их позиций по отношению к России, то я бы сказал, что на одном конце вы найдете Польшу, а на другом – Францию. Во всяком случае, так это воспринимается многими членами ЕС.

  
  

И « русская политика » Парижа становится понятнее, если ее рассматривать в свете его политики в ЕС. Франция и без того чувствует себя в ЕС не слишком комфортно, и тот факт, что ее « русская политика » слишком разнится с политикой других членов ЕС, создает дополнительные сложности.

Еще один момент, который следует учитывать, анализируя политику Парижа в отношении Москвы: французская дипломатия всегда, еще со времен Де Голля и холодной войны, переоценивала важность Франции для России. В то время, как в действительности для вас на первом месте из европейских стран всегда стояла Германия. И уж конечно с приходом Путина эта ориентация не изменилась.

Правда, при Меркель ваши отношения не такие, как при Шредере, но и сейчас связи России с Германией имеют качественно иной, куда более глубокий характер, чем с Францией.

• 
  

  А каковы, глядя из Парижа, приоритеты политики России в отношении Вашей страны?

  
  


• 
  

  Во-первых, Франция важна для диалога Россия-ЕС. Бросается в глаза склонность Путина строить отношения с ЕС путем двусторонних диалогов с европейскими державами. То ли в силу особенностей российского дипломатического аппарата, то ли в силу особенностей его видения мира, Путин предпочитает контакты с Берлином, Римом, Парижем, Хельсинки прямому контакту с Брюсселем.

  
  

Во-вторых, в связи с Ираком, Париж стал для Москвы своего рода громоотводом. Президент Путин весьма умело использовал Париж как щит от громов и молний Вашингтона. И в такой роли Франция видится России полезной и в более глобальном плане.

В-третьих, все больше российских промышленных групп видит во Франции возможности для инвестиций. И, точно так же, как во Франции, в России наличествует политическая воля к углублению экономического сотрудничества. Можно выделить конкретные направления – в первую очередь, энергетика, металлургия (попытка « Северстали » купить пакет акций « Арселор »), авиакосмическая промышленность.

• 
  

  В чем, на Ваш взгляд, заключаются трудности во взаимоотношениях Франции и Германии с Россией?

  
  

• 
  

  Надо четко различать классические межгосударственные дипломатические отношения (в этой области дела обстоят совсем неплохо) и отношения между обществами. И в этом – источник недоразумений. Если схематизировать: мы имеем, к примеру, французскую прессу, весьма критически настроенную по отношению к России, не прощающую Путину его « первородный грех » принадлежности к спецслужбам и видящую в вашей стране только сокращение политических свобод, нарушения прав человека и ужесточение режима. А политические и экономические элиты Франции считают, что, с тех пор, как Путин пришел к власти, с Россией стало легче вести дела. И значительная часть трудностей вызвана этим различием в подходах. В Германии нет такого разрыва между взглядом на Россию со стороны элит и общественным мнением.

  
  

Другая сложность связана с тем, что ЕС продолжает по инерции смотреть на вашу страну, как на объект экономических и иных программ помощи. А ведь ситуация изменилась кардинально. Россия больше не должник, и не желает выслушивать советы, тем более - от тех, чья экономика не в лучшем положении.

И третья трудность – в том, что Франция до недавнего времени обосновывала необходимость развития экономических связей с Россией и расширения инвестиций в вашу экономику общностью взглядов и ценностей, то есть политическими соображениями. А сейчас вдруг оказалось, что Россия не так уж и стремится к интеграции в европейскую экономику. Как только выясняется, что такая интеграция требует от России соблюдения весьма жестких правил игры, Москва говорит: « Стоп! ». И это значительно ограничивает возможности дальнейшего углубления сотрудничества.

• 
  

  Кто и как формирует во Франции внешнюю политику страны?

  
  


• 
  

  У нас это всегда было прерогативой президента. Он, разумеется, опирается на аналитическую работу своих советников и трех министерств – иностранных дел, финансов и обороны. Но стратегические направления выбирает сам. Роль парламента - значительно меньше. А исследовательские центры, в отличие от США, Великобритании или России, вообще почти не принимают участия в разработке внешней политики. Добавлю, что многое зависит от конкретных личностей. Например, поскольку нынешний глава правительства Доминик де Вильпен имеет большой опыт дипломатической работы, его роль во внешней политике значительнее, чем у его предшественника.

  
  

Интервью взял Александр БАНГЕРСКИЙ,

Париж.

(Московские Новости, 22.09.2006)