Стоит мой друг Юра, напротив него стоит моя подруга Катя. Он объясняет, как нужно сделать руки, входя в стойку, она слушает внимательно и напряженно, ее небольшое тело вытянулось и подобралось, вслушиваясь. Его ореховые глаза открыты внятно и спокойно, как будто он уже знает и пережил, ее темные глаза открыты как будто она еще ничего не пережила, и сейчас испытает то, о чем он говорит ей. «Давай!» Она, чуть наклонив большую голову, заводит напоследок прядь волос за ухо, вкладывает ладони в ожидающие руки Юры, прыгает. Неудачно. «Прыгай ЗА меня». Нет. «Дай мне понять, когда ты прыгаешь, раз-два». Подхватил ее за середину тела, как мешок, вытянул наверх. «Прогибайся! Ласточку!» Середина тела пришлась на бедра, на синие трусы. Лицо Кати налилось кровью. «Сходим». Сошли, чуть не уронив ее, она рванулась назад, приземлившись, он успел рвануть ее за карман трусов и удержать. Опять завод пряди за ухо. Лицо то же, плюс смущение плюс удовлетворение тем, что все-таки получилось. Юра подчеркнуто спокойно, по-деловому объясняет дальше. Стойка на руках. «Сначала все на земле отработать, на лед выходить уже с готовым». Наконец она стоит, он держит ее за ноги, обхватив под мышку колени, - старые кроссовки, белые носки, - она все норовит посмотреть на землю – «голова по ушам!» - жмет ей на живот – «убирай сопротивление! вытягивайся» и держит, а она там внизу, я вижу, не знает, стоять ли ей или уже сдаться. Странности гимнастики, врачебной практики – незнакомая девушка, и ты поддерживаешь ее внимательное тело, обхватываешь бедра, надавливаешь на голый живот, обнимаешь за шею – делаешь то, на что имеет право только тот, кто подходил к ней медленно, не сводя глаз, наблюдая, не сойдет ли улыбка с ее губ. Юра подчеркнуто профессионален и бесстрастен, он прекрасно понимает эту странность. «Поработай дома у стеночки», говорит он ей, пока она оправляется перед ним как гагарка, вынырнувшая из воды. Потом небо страшно налилось свинцом и клубами черного, и мы побежали прочь со стадиона, к троллейбусу, подгоняемые мусорным ветром. В моем кармане браслетик и веревочки с запястий, которые она еще не требует обратно. Понятно, что мои записки – записки влюбленного.