Войти в систему

Home
    - Создать дневник
    - Написать в дневник
       - Подробный режим

LJ.Rossia.org
    - Новости сайта
    - Общие настройки
    - Sitemap
    - Оплата
    - ljr-fif

Редактировать...
    - Настройки
    - Список друзей
    - Дневник
    - Картинки
    - Пароль
    - Вид дневника

Сообщества

Настроить S2

Помощь
    - Забыли пароль?
    - FAQ
    - Тех. поддержка



Пишет bars_of_cage ([info]bars_of_cage)
@ 2004-08-01 14:17:00


Previous Entry  Add to memories!  Tell a Friend!  Next Entry
О наплыве счастья. 30.07.04, вечер
Какой астролог, по каким таблицам рассчитает, что случилось в этот вечер, за какой-то час, что так переменилось главное – холстинная подкладка жизни, при том что все единичные декорации, пришпиленные к ней, как рождественские звезды из золотой бумаги с гнущимися краями, - остались прежними?
Был у А.Т., глубокой старушки, она рассказывала о том, как вышла замуж за человека, которого и в глаза не видала, которого сосватала ей мать, и весь ее рассказ незаметно прыгал с одного кирпича на другой, будто вся ее истинная жизнь утекла сквозь них, мимо – «я матери сказала, что не могу же выйти замуж за незнакомого человека, а потом он позвонил с работы, говорит, что уже занял очередь в загсе, и потом вечером пришел с тремя друзьями – один был очень симпатичный, я бы лучше за него замуж вышла – а потом мать с одной стороны буфета легла, а мы с другого, разгородились, и он спрашивает: «ну, что теперь будем делать», а я отвечаю, что в первый раз замуж вышла, хотя я же на врача училась, и знала уже что делать надо. (…)
Вышел потом к ней на балкон, привлеченный странным свечением расплавленного золота в клубящихся облаках. Какой волшебный слиток сиял там, и какой долгий, едва скошенный, луч простирался над землей, Москвой, Меншиковой башней, такой чудесно объемный и реальный, что под ним московские крыши стали облачно призрачными и конспективными! Почувствовал, начинал понимать и верить все больше, что где-то за миром сдвинулись гигантские рычаги, и начался переворот каких-то еще невидимых кулис, спуск еще неведомого занавеса. И в этом переменении, может быть, и нечеловеческом, может быть, отрицающем, было счастье.

(Сейчас, ночью, все еще думаю о том, что это было).
Видимо, как-то поворотились планеты, потому что все, кроме их невидимого расположения, осталось прежним, но вместе все стало совершенно иным. Или меня и мир пересобрали из каких-то других, новых, вечных, молекул? Как описать словом смысл этого превращения, когда это есть главный смысл человеческого письма и творчества? (…) Сладкой туберозой веет от капиллярной ручки, случайно выхваченной из стакана с бездействующими письменными приборами (зато как изношена и засалена компаковская клавиатура рядом). Мир налился смыслом, и поэтому стали переносимы и любимы люди вокруг, люди, которых начинаешь если и не любить, то как-то «принимать на свой счет», что, наверное, та же любовь.
Обнаружил свой аромат ночной воздух, переливающийся перекатами дальних ночных шумов города, проявилась связь всего со всем, составляющая главную загадку мира, - и связь этого шума, по другой оси ординат, со звуком детства, когда ясно вставали за окном, шумящим ночным ветром, печальные и сладкие крики корабли на рейде, облагороженные, словно фильтром, расстоянием и синевой ночи. Раскрылись поры души, душа вышла наружу, и в том не было ее заслуги, а было великодушие того, кто растворил ей двери.
Даже в игру с квадратиками, все волшебно сложилось, как не бывало еще никогда – словно жизнь изо всех постаралась вмастить и здесь – или это была свобода лунатика, которому незачем удивляться тому, что гребень крыши ровно идет ему под уверенные ступни. Разгадать тайну этой игры в поддавки – главная задача человека, который в данном случае совпадает со мной. А уж с чем совпадает разгадка, и говорить не буду.

«Магнитная буря», подсказывает и тот я рациональный, на плечах которого так привычно перемещаться по торговым рядам реальности, и мое потное тело вяло с ним соглашается. Солнце высылает свой клок к нам, как гонца, упреждая о своем приближении, - может быть. Но если я так счастлив, то это возмущение светила, этот катаклизм устроен лишь для меня, по правилам моей вселенной. Если это апокалипсис, то такой конец света грозно-прекрасен, потому что это слетает с души вся окалина предметного мира. Глиняная форма, заливка, твердение, расколотка (есть какое-нибудь слово особое, подскажите, литейщики), свобода.
Кто-то помолился за меня? Кто-то освободил меня?
Не мое событие. Событие большего, чем мои личные борения, масштаба. Будто в разгар боя за балку пришла новость о капитуляции врага.