Из окна видно, как мужик счищает снег с капота машины, будто свежует белого кролика.
С того же примерно ракурса глядел лет 10 - или сколько там - назад на Джетту, тоже красную. Во дворах Дубосековской ул.
Я в те годы, когда собирался из Германии домой, то покупал машину, марок за 200-300, и пускался в путь на ней. А в Москве продавал кому попало, за те же примерно деньги, на запчасти, наверное.
Ненавидел всегда поезда, всех этих шмональщиков в Бресте, ну, а авантюры на ровном месте любил.

Помню это главное ощущение от дороги - едешь на восток, едешь, солнце садится сзади, наливая зеркальце красным жидким золотом, обливающим и твое лицо, так что становишься немного, чувствуешь, раскрашенным индейцем, - а потом все вокруг густеет, рельефнеет, и снова сглаживается, но уже на основе мглы, а не света, и в какой-то момент замечаешь, что в том же зеркальце заднего обзора появилась круглая нежная луна. Странно, что так запомнилось, хотя ведь луны не плавают так низко. По Польше ночами ездят трудноопределяемые рыдваны, перекошенные автобусы с заваренными железными листами окнами, еще военные студебеккеры, трактора, пропадающие в копнах собственного сена - и потом проносились на жуткой скорости, сквозь мои осторожные разбирательства с копнами, караваны перегонщиков из "селедок"-сотых-ауди, тогда любимых белорусским народом. Быстро ехали, чтоб никто не тронул - мне как-то рассказывали, что главное, не снижать скорость ниже 140 км.ч - любые подсекания на таких скоростях могут быть фатальны для подрезающих так же как для -емых, и это дает безопасность. Мне, впрочем, ничто не грозило, думаю. Моя авантюра была в том, доеду ли сам по себе. Однажды, еще в Германии, ночью, попал где-то перед Франкфуртом-Одером в пробку, которая внезапно на пустом месте возникла, и так же летуче рассосалась. А у меня от резкого сброса оборотов заглох мотор, было такое свойство той "Гранады". Я кручу стартером, а двигатель не заводится. Вокруг никого. Я стою на второй полосе, у разделяющего бортика. В воздухе туманец, сзади автобан дает изгиб. Я понимаю, что сейчас в меня влепится первая же попутная машина. Выпрыгиваю - снаружи холод - и вижу, что сзади из-за поворота-пригорка встает уже зарево чего-то приближающегося большого. И помню, как я отчаянно упирался этой тяжелой Гранаде в стойку лобового стекла, подкручивая рулем, уходя вправо, на обочину - и как сзади ревел гудок тяжелого грузовика, воткнувшего весь свой прожекторный свет в меня, и так зажмурившегося, как в той танковой атаке, - и как по закону красного смещения и доппельгенгера этот нескончаемый рев понижался, увеличиваясь, пока не ухнул совсем рядом со мной, превратившись в удар воздуха, колыхнув стойкой и мной, влипнувшим в стойку. Потом еще возмущенно погудел мне, удаляясь, солярочного выхлопа. Я стоял у машины на обочине, опять наступила тишина, и на небе, оказывается, горели несмотря на туман, звезды. Постоял, дрожа. Потом сел (мотор с полоборота завелся) и уехал.
...Сколько же всего было. Уже сейчас лезут и лезут зомбаки, приподнимая капоты, а что будет, если посидеть еще полчаса с открытым ртом перед монитором.