про коммуникацию Ожила ручка двери, зашебуршала, как пробудившийся кролик в клетке. Старуха ломится. Надел штаны, футболку, открываю. Она стоит в белых тапочках, без зубов (по ввалившимся губам видно). Довольная. «Зайди», манит. Захожу, привычно выключаю хлещущую в ванну горячую воду. «Какие тапочки у вас модные!» - кричу в ухо. Она машет рукой, объясняет, что от старых туфлей ноги болят. «Где взяли-то?» (думаю, может, купила, так денег ей выдать). Машет рукой, что-то проборматывает. Звала вот зачем: сходила на улицу, купила пирожков и ломоть шоколадного рулета. «Мне она сказала: пирожки вкусные, берите, а этого только один дала, сказала, хватит»: улыбается, гордая собой, что так удачно распорядилась. «Будем чай пить». Поскольку я по слабости характера выбрал себе в жизни сильную позицию – получать удовольствие от вещей, которые не могу переменить, - то иду к себе, ставлю чайник, возвращаюсь с чаем – слабеньким для нее, чифирем для себя. Сидит на кровати, изучает первую страницу нового блокнота (взамен утерянного или порезанного) – там пока единственная запись: записанный моей рукой ее телефон. «Ножик туда положи», говорит, не поднимая взгляда. Я думаю, что надо было, действительно, нож захватить.
( и что там дальше было )