Bombay Вышел из гостиницы на улицу – немножко, конечно, обмер. Пахнула густая жизнь, жаркая. Прямо на тротуаре, сев на корточки, едят пальцами огненно-желтый рис, наваленный на газетные листы. Странная палатка: суют какие-то палки в какие-то маленькие пилорамы, с приводом от машинки зингер,- солидные люди вокруг пьют стаканы с нажатым из палок,- а нажеванное специальный человек заталкивает в огромный мешок, сидя прямо в лотке, куда падает жмых… Седой мужик заправляет три листа с копиркой в пишущую машинку, пристроив ее к забору, а клиент ему что-то объясняет. Тут же мужчине почти чернокожему, севшему задом на тротуар, бреет ус другой такой же, тоже севший задом на тротуар – внимательно и интимно замерли в странной схватке, не видя окружающих… на другой стороне мать поливает из кувшина намыленную девчонку лет трех. Компания мужчин что-то варит в алюминиевом котле, с хитро встроенным в него примусом… И все это никого не удивляет, так как все тут сидят и лежат прямо на тротуарных плитах (из-за чего прохожие тянутся по проезжей части, а машины, которым делать ап-шифтинг уже некуда, вопят о проходе). Удивляю только я, бледный глист, выполший из-под камня. Кажется, что это такой ответ нашему невскому проспекту, где все движется и все иллюзорно – а тут все сидит и лежит и все уж как оно есть. Полицейский с ружьем, за стенкой древних полипропиленовых мешков с песком, замыкает картину. Ох, нет, не замыкает, дальше ряды скованных велосипедов королевы Виктории и перед ними длинные тачки для провоза грузов – дерево их лонжеронов изомшело, но выглядят убедительно, и рядом кто-то спит, вероятно, их оператор. Ладно, защитный юмор пробивается, пойду с дискетой спущусь в лобби, там стоит компьютер с доступом в интернет.
(Дорога, кому интересно:)
( Read more... )