001 (1000)
Понимаю, что в то время как умею, скажем, собрать компьютер или починить пишущую машинку, совершенно не умею отношения - ни собрать, ни починить. Все мои годы привели только к умению иногда не поверить в говоримые слова и взять ееобвиняющую в охапку, но и то, сколько раз я умел привстать над собой? только в минуты полноты и выхода из себя, приподнимания над собой, затаптывания себя скинутого вместе со всеми мнениями-убеждениями, как бывает последнее перетаптывание на нижнем белье, как сбросишь трусы на кафельный пол. Эти минуты, конечно, бывали всегда настоящими: такое облегчение, когда вдруг получается все то, что казалось невозможным, пока соблюдаешь правила игры, речи, поведения. А так встряхнешь, возмешь за руку, вынешь из правил и себя и ее - и всё. Нужно-то: вместо того чтоб разгонять туман и копоть, просто отворить дверь и выйти. Это, возможно, вообще по-мужски: верить надежным словам, оставаться на их уровне исподтишка - не допускать себя до понимания того, что слова только и заполняют паузу до_прихода_автобуса и только и ждут быть прерванными. От страха вступить на неизведанное и поставить всего себя на карту прикрываешься картонкой равенства и уважения. Но иное уважение то же унижение.