Берлин - Веймар
Неправо думают те многие, та-та-рам, кто считает, что автостопом ездят из нехватки денег. У меня в кармане штанов лежали двести евро, когда я выскочил на Испанской Аллее. Долго смотрел из окна электрички на пролетающие мимо виллы и пустынный буковый лес, в котором Шлахтензее отражало небо и, поверх неба, линии вагонных поручней - вяло вспоминал, каким-то присяжным воспоминанием, что где-то тут - на северной оконечности Груневальда, конечно - валялся летом Федор Константинович - и вдруг вспомнил, что за озерами проходит штадтавтобан, и что, может быть, не стоит ехать в дальний Михендорф.

Перрон станции оказался ярко замшелым. Девушка, спрошенная о дороге, начала показывать, как пройти, беря левее, к китайскому ресторану, за ним повернуть налево и через некоторое время еще раз повернуть. "Далеко?" "Пешком минут 15". "Значит, три раза налево?" задумался я. Тут девушка озадачилась: "может, и направо можно... Но я на машине так езжу". Автобан шумел сразу за переходом (справа), рукой подать.

Мысленно примеряясь к той особой прострации, в которую впадаешь всегда, выходя на трассу, миновал мост, вступил на аллейку (озираясь, оросил напоследок мощный бук), вышел к перекрестку, преодолел первоначальное сопротивление большого пальца.

Мимо меня, глядящего в лоб машинам, проследовали все типы, которых нужно включить в Физиологию автострады:
- белый форд-транзит с вертикально торчащими метлами и мастеровыми в синих комбинезонах
- отягощенный детскими сиденьями микроавтобус с матерью за рулем
- ситроен с красноносым стариком-охотником
- чичиков в новеньком пассате-вагоне
- старушка Коробочка в синеньком гольфе (опасающаяся, что я ее прямо тут на дороге съем)
- существо в красной коже и с ведром на голове, обнявшее мотоцикл как Европа быка

Впрочем, к машинам, которые ясно что не возьмут, и не приглядываешься: некий текучий блеск.

Старый опель, цвета и формы кирпича - это наше.
Перед светофором за стеклом замахала рука: давай сюда, пока красный!
Взгромоздился на захрустевшие компакт-диски, загорелся зеленый, мы поехали.

Главная забота автостопщика - выяснить, знает ли водитель, где тебя высадить, но Вальтер заверил меня, что едет мимо автостоянки Михендорф - я тем временем углубился в карту, которая нашлась у него в бардачке. Оказалось, он едет не просто по автобану запад-восток, а сворачивает с него на нужный мне мюнхенский - на что я не мог даже рассчитывать: основное течение в Михендорфе, конечно, в сторону Ганновера-Рура-Голландии-Франции, к Лейпцигу и Мюнхену сворачивает один из пятерых.

Выяснив трассу, засунул карту обратно, начали разговаривать. "Я рассчитываю, что вы в качестве ответной любезности расскажете мне, куда направляетесь и чем занимаетесь" - Вальтер говорил тихо и вдумчиво, и отличался особенностью отчетливых формулировок. Я рассказал какую-то версию своей жизни и упомянул, что в студенческие годы колесил по европе вдоль и поперек, и что это, как мне кажется, необходимо каждому молодому человеку. Вальтер в своем сложном роде отвечал, что все хорошо в свое время (что их должно hintereinander legen). Потребности раскрываются в своих гранях ("die Facetten der Beduerfnissen") постепенно. Желание свободы сменяется потребностью в чувстве защищенности (Geborgenheit), которая удовлетворяется, когда человек обзаводится семьей и домом, и увенчивается ("vollenden") вторым ребенком. Со вторым ребенком жизнь приобретает другое жизненное качество (Lebensqualitaet). "Разойтись было бы слишком просто" ("Auseinander gehen waere zu leicht gewesen") - сказал он, вероятно, о чем-то своем, - и я понял, что он, кажется, подвел к тому, что потребность в свободе превозмогается и отменяется новой, уже более существенной, потребностью, некоей новой ступенью.
Я заметил, что нахожу удовольствие в его формулировках.
-Это свойство аналитического мышления, - сказал Вальтер.- Я уже ребенком заметил - дети ведь открывают мир через свою индивидуальность, пока им не объяснили, как вопринимать мир - что когда я о чем-то думаю, чем-то интересуюсь, когда что-то разбираю, меня переполняет чувство счастья. Как у некоторых от джоггинга, после 20 минут тяжелого упражнения, когда с них сойдет семь потов. Например, если я слышал цифры 2, 4, 8 - мне было интересно, какая цифра последует за ними. Мне всегда хотелось понять, "was die Welt im innersten zusammenhaelt" - ("Цель жизни нашей для него была заманчивой загадкой, над ней он голову ломал и чудеса подозревал") - Мир холистичен (holistische Welt), он как голограмма, человек познает детали мозаики, считая их познанием целого.
Перешли почему-то на Гессе и Селинджера, которых Вальтер считал своими авторами, но как авторов поколения. "Моя претензия к Гессе в том, что свою смурность (Schwermut) он как будто в себе холит (pflegt), вместо того чтобы освободиться от нее, двинуться к невыносимой легкости бытия - я же тягомотен и сам, без его помощи".
- Вы, наверное, ученый или работаете в образовании? - осторожно спросил я.
- Не совсем... я в Свободном университете, но не ученым... в управлении...

Зазвонил мобильник. Звонил сын Вальтера.
- Ему 15 лет, у его группы вечером концерт. Я еду его вывозить из дома - ему нужна машина для аппаратуры. Мы ведь живем прямо в лесу (mitten im Wald).

Потом я вылез на станции, и как-то долго никто меня не брал, с полчаса, может быть. Откуда-то выворачивали гигантские автопоезда, канареечных расцветок. Над полем на огромной высоте пролетали огрмные стаи птиц. Тормознул вот этот симпатичный военный. Я начал было выяснять, куда он едет, но он отвечал по существу: "залезай, ты здесь плохо стоишь, я отвезу тебя на станцию, где значительно лучше". "О, вы танкист! - сказал я, поглядев на нашивку на рукаве.- И куда едете?" - "Домой!".
Через две минуты танкист высадил меня на заправке, до которой, собственно, Вальтер меня и обещал довезти, да не довез.

Там некто собирался усесться в ягуар, но в ответ на сослагательный вопрос, не возьмет ли он меня, отвечал, что никого "принципиально не берет" (aus Prinzip, или grundsaetlich) - меня всегда удивляла эта - очень распространенная в Германии - манера ссылаться на принципы, как будто наличие принципа что-то меняет в существе отказа - как будто выводит разговор в какую-то иную необсуждаемую плоскость. Сфотографировал "ягуар", вот он.


Потом меня взял торговец вкусовыми добавками в "Пассате", который ехал в Лейпциг спать - утром у него была встреча с клиентом - как мне кажется из дальнейшей беседы, с фирмой "Магги".
Томас рассказал много интересного - про то, как составляются вкусы и пр. На флейвориста не учат, нет ни одной школы - только от учителя к ученику, на производстве, без гарантий, что из человека получится хороший спец. Этой профессии всего 30 лет - с тех пор, как появился хроматографический анализ. Оперировать приходится большим числом составляющих. Например, во вкус апельсина хорошо добавить "зеленую ноту", которую добывают из трав. Конечно, его волновал общий скептический настрой публики против веществ, идентичных натуральным, или просто ненатуральных. "Вкус клубники, например, - говорил Томас, - дает вещество, добываемое из нефти. Или из древесины. А в целом вкус клубники составляют около сотни молекул, химических соединений".
И вообще, все в природе тоже производится в результате химических реакций...
- А вы смотрели фильм "Парфюмер"? - спросил я.
- Времени совсем нет! я даже ДВД себе купил. А никак не соберусь.
- Там все кончается плохо.
- Конечно: публике нужен негатив!.. - сардонически закивал Томас.

А дальше, друзья, случилось ужасное: я сел к человеку, который не знал дороги. Я ведь спросил его, едет ли он до Хельмсдорфского Креста, и он кивнул. А уже в дороге выяснилось, что он едет в Лейпциг - то есть до креста, да не того. И тут я понял, что дело плохо. Потому что Парфюмер Томас тоже ехал в Лейпциг - и если бы до Лейпцига была еще одна заправка, то он не высадил бы меня тут. Словом, сидел я там мрачный, не в силах разговориться со строителем-инженером, и отмечал про себя, что пошел уже отворот на Лейпциг-Север, а вылезать совершенно негде. Нервничал и водитель, поняв, что ему где-то нужно меня выкинуть, а выкидываться в темень и дождь прямо на автобане я не желаю. Таким манером мы миновали еще несколько отворотов и наконец, свернули на Лейпциге-Юге. "Ну что же, - сказал я,- выбора нет, мне нужно на вокзал, поеду на поезде". Мы поколесили по рабочим кварталам, заблудились, снова вывернули на автобан - при этом всю дорогу женским голосом вещал Джи-Пи-Эс коммуникатор, куда нам поворачивать (только он диктовал инженеру дорогу домой, а не мне на вокзал). Наконец, я пожалел беднягу, и сказал, что согласен на трамвай или S-бан, откуда сам доеду до вокзала.

И вот мы на местном вокзале. И это была тоска - особая, немецкая банхофная тоска, маленькая, но отчетливая. Люминисцентный свет, отчетливый привкус угольного дыма в воздухе. Там я провел полчаса, пока не пришла двухэтажная электричка до Лейпцига.

Я забрался на второй этаж и там было примерно так.


Побежал запыхаясь покупать билет невесть куда, никаких касс - но тут выяснилось, что проезжающий поезд откуда-то (из Гамбурга?) опаздывает на 45 минут.

Побродил по вокзалу. Зашел в магазинчик - там целый торговый город в подземелье. Посмотрел куртки цвета хаки, понравились две со сниженной ценой, но обе оказались маленького размера, не стал и мерять. У кассы молодой человек выложил на прилавок желтую рубаху, продавщица произносила, когда я проходил, следующее соображение: "Вы не можете мне доказательно утверждать (beweisen), что не носили ее, я не могу доказательно утверждать, что вы ее носили". Как они вышли из этого со всей полнотой осознанного тупика, не знаю.

На перроне была работница сервис-службы, я спросил ее, что случилось - она отвечала, что самоубийство.
- Они очень любят скоростные поезда.
- Почему?
- Надежно. ("Sicher!"). - отвечала она с некоторым юмором.- Тут у нас неподалеку мужчина пытался покончить с собой в прошлом году, под обычным поездом, но ему только ноги отрезало. А тут наверняка.

Впрочем, когда я отошел в сторонку, где кучковались пассажиры, молодой человек в кожаной куртке возмущался (особым немецким возмущением - выражением личного мнения): "пора уже издавать Полное собрание отговорок бундесжелдора" ("Die gesamte Ausreden der dt.Bahn")!
Остальные подавленно слушали его, не возмущаясь в ответ.
- Не думаю, что есть отговорки более крупного помола, чем труп, - вставил я словцо.
- Дефект локомотива (Lockschaden!) - мгновенно парировал он. - А на днях я слышал такое обхявление в поезде - поразительное: "На путях перед нами находится поезд". Поезд на путях! Какая поразительная новость! на путях иногда находятся поезда!..


(Вот этот парень беседует с проводницей)


Наконец, поезд прибыл, я в него погрузился, но догадался уточнить у господ, разбросивших свои алльгемайне цайтунги, точно ли он останавливается в Веймаре - "помилуйте, поезд следует в Берлин", сказали господа, переведя очки от газет на всклокоченного барза. Чертыхаясь, я выскочил пробкой из бутылки, причем, выскакивая, налетел на прозрачную не замеченную дверь, не успевшую отскочить. Изрыгал проклятья технике, общей непонятности объявлений и всей железной дороге.


На перроне проводница вдруг увидела меня с мобильником в руке - и резво ко мне направилась.
- О, я понимаю, здесь нельзя снимать, - покаялся я.
- Нет-нет, я хотела вам сообщить, что поезд до Веймара прибудет на 13-й путь.
Мы целой группой отправились к 13-му пути.

- Нужно идти до конца перрона, - сказал мне пожилой попутчик с сумкой на колесах.
- Почему?
- Поезд придет сдвоенный.
(Без этих устных разъяснений, кстати, никогда не нашел бы поезд - как будто индивидуальной мягкостью и приспобленчеством люди компенсировали общую жесткость)
Мы шли и шли, и покинули уже светлый шуховский колпак вокзала. Снаружи моросил дождик.





...Поезд был пустынен, как та комната в финале Косм.Одисеи 2001.
Над дверями на зеркальном фоне очень красиво и совершенно нечитаемо красненьким ариалом текла разного рода лишняя информация - о скидках на аренду автомобилей, о температуре воздуха, о времени задержки поезда. Тронулись. Откуда-то незаметно и сильно дуло. Выбросить огрызок от яблока оказалось совершенно некуда - я попробовал его съесть без остатка, но потом решил положить в кармашек рюкзака.

По бортовому радио живой женский голос объявил: "Дамы и господа, благодарим вас за то, что вы выбрали Дойче Бан. Наш поезд состоит из двух частей. Первая часть следует в Мюнхен через Наумбург. Вторая часть - в Эрфурт через Веймар. Задержка была вызвана тем, что (пауза) на железнодорожном полотне было найдено тело. (Пауза) Прибывшая скорая помощь установила, что тело к моменту приезда было уже мертвым. В настоящий момент полиция проводит расследование. Нашему составу пришлось совершить объезд участка происшествия".

В общем, поменяв непредсказуемость на предсказуемость, предсказуемо оказался в той же самой природы непредстзуемости...