дневник
Обнаружил на проспекте Мира, что невозможно крутить педали и петь - не хватает дыхания. Свернув под эту мысль на Грохольский - там всегда на быстром повороте влетаешь в широкую щель и лужу за ней, живущую даже в засуху - понял, что это смотря какая мелодия. Я-то выл перед собой гимн Израиля, оказавший такой прекрасной музыкой, что перед выездом он у меня десять раз промотался на медиаплеере - а это опасно: после вслушивания все кажется прекрасным. Может, во мне все-таки есть еврейская кровь? Предсказуемая мысль, как и следующее, как вагон за паровозом, сравнение с проч. гимнами: ни слова ведь о победе и славе, а только о тоске и надежде, и написаны то слова вагабундом и романтическим пьяницей, не носившим небось тапочки в зубах. Около главного входа в Склиф - опасное место: автомобилисты сдают задним ходом то ли расстроенные, то ли думая, что не бывает два раза в одну воронку, не желая думать, что другие живут в другой реальности, в садах до грехопадения, а не перебежками из окопа в окоп - миновал его, и, летя вниз к Переяславке под уклон - там всегда охранники у Ауди-центра меня разглядывают, обсуждая, докатится ли колесо до Казани, - попробовал when i*am 64 - получилось куда лучше, хотя и понимал, что некорректно сравнивать тоску целого народа с надеждой отдельного индивида, особенно когда вместо зловещих высот веселый уклон )) - и через бензоколонку вывернул к Мещанскому суду. Там натянул на велотрусы шорты, из уважения к пенетенциарной системе - ох нет, заносит не в свой тон - пристегнул велик и, не снимая шлема, прошел через металлоискатель и охранника, молча признавших во мне завсегдатая - хм, другой кювет - в канцелярию. А там очередь, увы - когда приемный день у судей, так уж канцелярия всегда занята - занял, сел, помог пожилой жене офицера на своем КПК рассчитать сложный коэффициент доплат: насчитали около 90 тысяч - "вот видите", вздохнула, "а военкомат считает сорок". Нет, не пройду уже. Застолбил место напослеобеда, вышел обратно - вновь увидев на улице те же лица, вспомнил, что они уже стояли здесь, когда пристегивал велик - и в этот момент повтора они обрели жизнь - решил, уж коли рядом, заехать в "Пятерочку", купить наваги и подсолнечного масла. Вскарабкался на переулочный пригорок, и когда уже приковал друга к новой решетке, обнаружил, что не взял денег: в кроватке кармашка ложками лежали, как немец, русский и поляк, мобильник, паспорт и блокнот (несоответственно) - обнаружил это с улыбкой (что не взял), посмотрел только на все солнечное вокруг, и в ответ на мой взгляд снизу выехал желтый трамвай. В общем, все равно не до рыбы. Тронулся к тротуару, серьезная девушка в мокасинках (это по походке видно, не по ступням) решила меня пропустить, приблизившись к узкому проезду между полянкой входа и тротуаром, я в ответ на серьезность ее намерения тоже посерьезнел и замедлился сам, и на скорости в 0.5 км/ч ее пропускал, встав на стременах, и так осторожно миновали друг друга, как два катера в иностранном порту. Мир как беспрерывная череда, входящая в глаза, в уши, и как-то незаметно расточающаяся через тебя, как через фланелевый мешок, обретающий форму в момент включения в сеть: сладость быть пылесосом