"только один раз Вася оживился и казался совершенно счастливым"
Газданов:

"В 1943 году весь последний класс одной из десятилеток в маленьком городе Сибири выразил желание поступить в Красную Армию. (...) Они были приняты в армию, и все стали парашютистами. Их сбросили потом в тыл немецкого расположения для партизанской войны. Один из них, Вася, попал во Францию. Я с ним встретился через несколько месяцев после того, как все военные действия здесь кончились; он явно томился и скучал. Ему не хватало оружия, леса, засад, атак и опасности. Он все-тки не расставался со своим револьвером; я думаю, что он втайне надеялся на какое-нибудь ночное нападение пятой колонны или что-нибудь в этом роде, (...) но ни нападения, ни стечения обстоятельств не происходило, и Вася смертельно скучал. Он находил некоторое - частичное и неполное - утешение в алкоголе. Вдвоем с приятелем они заходили в кафе и заказывали: два больших стакана и 10 рюмок коньяку. Потом они аккуратно переливали содержимое пяти рюмок в стакан, затем чокались и выпивали, неизменно поражая французов, которые никак не могли привыкнуть к этому зрелищу. Затем они - в зависимости от денег, которыми располагали, - возобновляли это еще раз или еще два раза и оба, грустные, уходили. И только один раз Вася оживился и казался совершенно счастливым. Это когда сообщили, что на территорию департамента, где он жил, немцы сбросили парашютистов. Но немецкие парашютисты частью были переловлены, частью бесследно исчезли дол того, как Вася успел в этом принять какое бы то ни было участие, и он снова впал в свою прежнюю грусть. Я думаю, что на фронте, в условиях партизанской фойны, он был, наверное, совершенно незаменим.

И таких людей в России были десятки и сотни тысяч - с той разницей, что им было некогда ни грустить, ни пить коньяк, потому что они, не переставая, вели войну против немцев. И, конечно, более беспощадных и опасных врагов, награжденных, вдобавок, нечеловеческой выносливостью, звериным терпением, хитростью и пониманием партизанской обстановки, германская армия не могла себе представить. Если бы немцы умели читать в человеческих взглядах, то в глазах этих людей они давно прочли бы свой смертный приговор. Но они печатали вздорные сообщения о "коммунистических бандах", и когда спохватились, было слишком поздно.