Arbeitstier
Возвращаясь в два ночи по пустым бульварам домой, понял, что уже давно не был так счастлив. Казалось бы, глупость - просидеть все воскресенье в одиночестве в редакции, утрамбовывая чужие и взращивая собственные глупости в коробочках оригинал-макета. Где ты при этом даже не состоишь на службе. Но когда стемнело за окном, и когда сознание забыло, где ты находишься и как твое бывшее имя, и когда осталось только это думающее сознание - занятие могло быть любым, тело могло вытесывать топорище или искать сгоревшую проволочку в фене, лишь бы была эта полная сосредоточенность сознания на своем предмете - только тогда и наступил продолжительный, вневременной момент провала и счастья, от которого блаженно очнулся только когда пришел охранник поглядеть, пьян ли я сплю на полу в коридоре или устроил в одиночку оргию на столе генерального директора. Милый грузный человек, и работал на часовом заводе, рассказал забавное. Спугнул.

Эти минуты или часы, когда ты позабываешь себя и мир, и сквозь буквы и строчки, комбинируемые на мониторе, настигаешь какие-то смыслы, теряешь их, видишь новые, и несешься за ними, как пес за чайками, заплетаясь лапами, забывая ими работать, оставляя одни стремления и оставаясь сам одним стремлением, теряя вместе с лапами и самого себя - эти часы, сворачивающиеся в минуты, всегда были самыми счастливыми в моей жизни, не сравнимыми по чистоте и дальности взгляда никаким бурным переживаниям любви и страсти. Блаженно потерять день незамеченным, пропавшим, свернувшимся в сверкающую точку. И забываешь все, и в сладкой тишине. Работа преобразует тебя, и только преображенный, ты можешь работать, как должно. И только должная работа преобразует тебя так, чтобы ты был готов. Пилоты, читал, как-то "коровой" подымают перегруженные самолеты, занося то левое крыло, то правое. Так и тут. (Такие дела, положено добавлять в формате блог-сообщества). И, кстати, когда рядом со мной еще была женщина, все понимавшая, она говорила, что в такие минуты менялся и тот я сам, которым обращен вовне: Варя мгновенно схватывала суть этих минут, я видел это по отблеску на ее лице. Или же потом, когда было можно, она говорила все прямым улыбчивым текстом.

Дойдя до дома, заметил вкус во рту. Текла кровь из-под клыка. Давление, что ли, или охромел, побарывая подписи к фотографиям?