вымок под дождем
Я говорю «я», получается какой-то «он».

Все эти «рассказы» пишутся для того, чтобы отдалить того себя, о котором идет речь, от того себя, который всегда под рукой и под ногами. Сказать «он» вернее, чтобы получилось «я». Появляется прошедшее время, чтобы придать происходящему в сознании оттенок уже бывшего, уже доказанного, уже состоявшегося. Некое длящееся прошлое (имперфект в германских языках, несовершенный вид глагола у нас) – единственное соответствие в грамматике нашему ощущению от истинного времени, вечно текущего и никак не истекающего, из кувшина царскосельской девы. Ход авторской мысли, выражающийся в репликах «в то время как» - по необходимости присобачивается к «жизнеподобным» диалогам, в то время как на деле это слуга изображает господина, а Владыка кутается в тряпье, как Наталья Портман в 1 части «Звездных войн», и вся эта прямая речь нужна лишь как дорожная разметка, а истинное соприкасание резины колеса происходит с черным асфальтом авторской мысли, которая рассказывает свою сказку, к «реальности» «события» не имеющее отношения.

А чистая мысль – какое отношение она имеет к реальности? Вся мысль состоит из чистой связи вещей между собой, из чистой соединительной ткани, и нет ни одной вещи на свете, которую мы могли бы оценить обособленно, саму по себе. Мир держится как карточный домик, и если усомниться, если вытянуть одну карточку, то покосится вся постройка. Что есть для инопланетянина или нас из 3333 года - горный ботинок, слово «мораль», искусственная роза, коровий череп, галька в коробочке и галька на Евпаторийском берегу, моя сгнившая и рассеявшаяся по земле сальная железа из левой щеки, я не знаю, что еще написать, потому что этот список кораблей – это лишь список моей фантазии, ограниченной головной болью, воспитанием, кругом чтения, возрастом, еще одним сочетанием факторов, известным под именем настроения. Ощупывание косточек грудной клетки, когда больно вздохнуть – никакой связи, но постоянно делаемое дело, всеми людьми на свете, кто не разучился дышать - а, может быть, наше тело знает больше, чем рассудок, как конь, тянущийся к лужайке, пока всадник грезит про Деву (давно вышедшую замуж за конюшего). Все, что я здесь пишу, это способ ввести себя в резонанс беспокойства, который, может, и вытрясет из меня слежалую пыль.

Какой «рассказ» истинней – простой фабульный или сложный авторский? Первый маскируется под узор «реальности», второй – под ход и логику мысли. Жизнеподобным считается простое: мелодия, история, живописный сюжет. Но ведь в жизни нет ни сюжета, ни линии, ни образа. Я даже не знаю, есть ли понятие отдельности в том отвлеченно нечеловеческом мире, которому я готов отдать честь как объективному – отдельности, которая создала числа и личности и весь наш человеческий мир, полный счета и определения длин окружностей. Значит, в «краткости» и «реалистичности» - больше человеческого алльцучеловеческого, чем в первородном хаосе. Значит ли это, что усложненность приведет к правоте и приближении к истине? Ну только постольку, поскольку отдаление от точки А есть приближение к точке Б. Формально поток сознания является самой безыскусственной формой отражения реальности. На деле, наверное, уезжая из Петербурга, мы не обязательно приближаемся к Москве. Хотя в той жизни, с которой имеешь дело каждый день, именно так. Выбор прост - не Радищев, так Пушкин. АБ-БА. Хочется выскочить из этого хода вещей, пойти из точки А к мировой Омеге – и быстро заледенеть в баренцевых водах.

Мне совестно перед френдами. Не читайте меня, что ли.