Интересная точка зрения о шахматах...
WARUM ICH NICHT SCHACH SPIELE
Йозеф фон Вестфален
(Перевод с немецкого)

У каждой игры есть свой имидж и свой круг людей, её презирающих. Скат считается игрой для простого народа, бридж — это нечто для изысканной публики, «монополия» для ростовщиков, в шашки и «мюле» играют вечные бой-скауты, а в кости — сутенёры и солдаты. И только у шахмат нет противников. Шахматы считаются спокойной и интеллигентной игрой, игрой мыслителей, людей с головой, аналитиков, не полагающихся на везение. Шахматы уважают даже гангстеры.

Благородная, незапятнанная репутация шахмат меня уже всегда сильно раздражала. С вещью, у которой нет врагов, обязательно что-то не в порядке.



У шахмат нет врагов, потому что они пользуются репутацией игры интеллигенции. Так что тот, кто высказывается против шахмат, замахивается на интеллигенцию, а это неразумно. Человек, который плохо играет в шахматы, никогда не сомневается в шахматах, а всегда только в себе. В этом-то и заключается коварство шахмат и мой первый протест против их роли как мерила умственных способностей. Плохой шахматист вынужден считать себя духовным недоноском…

У меня на этот счёт богатый опыт. Все те немногие партии, которые мне довелось сыграть, были для меня сплошным мучением, независимо от того, побеждал ли я или проигрывал. У меня начинались головная боль, спазмы желудка, шум в ушах и подергивание нижних конечностей. Всё это я с некоторою тоскою считал симптомами недоразвитости своего интеллекта. Я, видимо, не так глубоко мыслил, как полагал. Шахматы продемонстрировали мне мои пределы.

Теперь-то я знаю, что муки мои были всего лишь результатом отвращения. Ведь у благородной игры достаточно отталкивающих черт. Под предлогом логического мышления на 64 квадратах идет омерзительная бойня. Здесь устраивают ловушки, окружают, осаждают, преследуют; здесь есть нападение и отступление, здесь (особенно предательская формулировка) «жертвуются» фигуры, преимущественно пешки; здесь загоняют в угол, угрожают, изничтожают. «Съеденных» становится всё больше и больше и, в конце концов, один из враждующих королей вынужден сдаться, иначе его заматуют.

В намерения шахматной игры не входит ничего иного, кроме уничтожения противника. Она немилосердно исключает возможность счастливой случайности, иногда помогающей тебе в жизни. Здесь помогают только ошибки противника. Это — игра без пощады, без обаяния, без шутки. Игра для офицерского казино.

Шахматисты, конечно же, люди особо миролюбивые и мягкие, и мне сейчас не хочется заглядывать им в душу и гадать, кровожадны ли они по натуре своей и не потому ли они такие миролюбивые, что могут отвести душу на своих пешках, слонах, ладьях и конях.

Самые красивые фигуры из слоновой кости и самые замысловатые ходы не могут заслонить того, что шахматы — жестокая игра в убийство, аристократический предшественник компьютерных видео-игр, при которых подростки, вперившись взглядом в экран, изничтожают всевозможных врагов. Связь между шахматами и компьютером вообще неслучайна. Ведь оглупленная логика шахмат, подразумевающая только победу и постоянное недопущение каких бы то ни было ошибок, не отличается от вдолбленного в голову компьютеру образа мышления. Поэтому шахматный компьютер в последнее время превратился в спутника тренировок страстного шахматиста. Мыслитель и стратег теперь на шахматной доске может показать машине, кто из них лучше.

Шахматист постоянно хочет быть лучше. Это роднит его с футболистами, но тех я тоже не люблю. Я вообще не люблю никаких игр, где побеждают или проигрывают, а особенно таких, где можно стать чемпионом мира. Не могу считать нормальной вещью давку за победой. Здесь вызывают на поединок, защищают звания, как в жизни. А ведь я, когда играю, хочу от неё отдохнуть. Шахматы же лишь повторяют в масштабе маленькой доски безумие мировой истории. Люди напрягают мозги исключительно для того, чтобы как можно скорей уничтожить противника, и считаются победителем партии даже тогда, когда собственное войско почти целиком полегло. Защищать следует одного лишь короля, этого неповоротливого монстра.

Сами шахматисты, понятное дело, воспринимают бойню на доске не как печальную притчу о битвах народов, а как увлекательный умственный спорт. Они морщат лоб, словно на заседании генерального штаба, и делают раздумчивую затяжку из своей трубки. Они тренируют свой дух. Они гордятся разумным препровождением досуга.

Они запрещают своим детям какие бы то ни было военные игрушки, но старшего уже лет эдак с восьми, девяти, десяти учат королевской игре, ибо охотно меряются силами с потомством и, будучи хорошим папой, радуются первой победе сына. Так в жизни не пропадет.

Будь то на траве, на гаревой дорожке или же на шахматной доске — спорт всегда убийство. В тщеславной потребности померяться силами есть что-то тупоумное. И мне милее любой игрок в покер, играющий краплеными картами с ничего не подозревающим противником, любой разозленный участник настольной игры «Не злись, человек!», чем псевдологик за шахматной доской, предающийсяэтой якобы демократической игре, в которой университетский профессор философии с автомехаником, а пастор с бургомистром оттачивают свое абстрактное мышление по части уничтожения.
Чёрт побери, разве логика существует только для того, чтобы без слов уничтожать друг дружку? Женщины знают, почему они избегают эту насквозь мужскую игру, — если не учитывать исключений, которые вдобавок ко всему даже не метательницы диска с гормональными расстройствами или страдающие растительностью на лице бухгалтерши, а, как того пожелала неумолимая действительность, красавицы с длинными ресницами, которым надо доказать себе и шахматному миру, что и с привлекательной внешностью можно быть умной. Только вот быть чемпионом по шахматам — совсем неумно. Более того, это подло. А у подлости, как известно, нередко бывают хорошенькие глазки.

Я мужественно выкрикиваю в лицо сотням шахматных клубов всех стран, крупным и мелким гроссмейстерам и чемпионам, профессионалам сеансов одновременной игры и вундеркиндам всех возрастных категорий: Шахматы — это слабоумие, компьютерная логика, пустая трата времени. Шахматы разрушают мышление, как езда по автострадам без перекрестков разрушает чувство пространства: чтобы оказаться слева на расстоянии десяти километров, нужно описать трёхкилометровый правый поворот. Это сводит с ума. Логика существует не для того, чтобы побеждать, а для того, чтобы найти себе веские доводы против правил игры, чтобы противоречить квадрату и не соблюдать геометрических шаблонов, чтобы в нужный момент стукнуть по столу и заставить все эти тщательно расставленные фигуры заплясать и безнадежно смешаться...