Со словом элита сейчас происходит то же самое, что со словом творчество в 1970-е. Тогда стали именовать творчеством всё, что движется: ребёнок в детсаду намазюкает каля-маля - творчество; пенсионерка на 1-е Мая топнет, хлопнет, частушку пропищит - творчество. Рабочим конвейера начальство желало дальнейших творческих успехов, а уж про дома творчества, в которых творческая интеллигенция такие шедевры вытворяла: благостно умолчим. Вся эта катавасия привела к тому, что настоящее, историческое творчество, определяющее лицо эпохи, из нашей страны благополучно выветрилось. Поспешим же разобраться, покуда слово элита совсем не скушали элитные досуги, каталоги, турагентства, холодильники, микроволновки и прочая сантехника.

Неизъяснимая притягательность элиты (которая-таки будет стоить ей жизни!) заключена в том, что сим французским словом принято (с недавнего времени) называть не только отборных, лучших людей, но и престижные предметы обихода. И человеческая элитарность стала в конце концов производной от этой чисто предметной элитности. Поэтому когда показывают элитную мебель, озабоченные престижем держат ушки на макушке, чтобы поиметь её (или по-крайней мере нечто подобное) в собственное пользование. Ну кто сегодня не мечтает быть элитой?! Разве что суперэлита. Кстати, когда у чего-либо появляется приставка супер- это верный признак того, что оно теряет своё прежнее очарование. Раньше, например, сказать про рок-группу, что она культовая было сильно, а теперь даже суперкультовые группы энтузиазма не выжимают.