Евангелие и секира, ятаган и Коран или – как воцарилось Зло. 13.

Евангелие и секира, ятаган и Коран или –
как воцарилось Зло. 13.
"Гордым Бог противится, а смиренным дает благодать".  - Так учили христианизаторы. Надоело им видать оборонять свою Византию.

Одним из главных обрядов язычников была поминальная тризна по ушедшим за кромку предкам. Эта тризна и попала под удар одной из первых. Ее критиковали попы, поскольку целью своей почитали прервать связь поколений.

Они же покусились и на людские связи живых людей. Им необходимо было разрушить родовые и общинные отношения. Поскольку хотели  установить новые иерархические отношения взамен старых.

 

Конечно, многим покажется, что учение о кротости и любви к бедным, к изгоям и раскаявшимся преступникам есть главная христианская благодетель. Но так ли это? Не такие ли именно субъекты просто явились их опорой в борьбе с природной правдой народа?

Даже их главный герой Владимир не правильно поняв епископские бредни, стал хорошо относиться не только к изгоям и лентяям не желавшим жить своим трудом, но и разбойникам стал потакать.

От чего и епископы в итоге вынуждены были прибегнуть к увещеваниям и намекам, что такие крайности лишь для публики, а власть должна быть жесткой.

Изощренную ложь проповедников нынче благовоспитанные христианские исследователи выдают за их высшие философские достижения.

Не стоит забывать, что во всех странах, где властвовали христианство и магометанство существовали законы о защите веры, наказание по этим закон простое – смерть и лишение имущества.

Потому все написанное во времена и в странах, когда и где такие законы существовали, следует читать с учетом неизбежной кары за что-то, что могло бросить тень на религии.

Потому беспристрастным и честным исследователям нашей старины, жившим в 19 веке, приходилось хоть как-то объяснять христианские бредни, чтобы свести концы с концами.

Тому яркий пример явил в своих прекрасных и честных исследованиях Иван Забелин. Его книги о нашей древности просто не могут оставить никакого читателя равнодушным.

Но при всех глубине и беспристрастности его мыслей, приходится признать его вынужденную предвзятость при освещении христианизации Руси.

Хотя его формулировки точны и емки, а потому делают нашу старину живою.

Потому он признает, что язычники были чистыми и искренними. А христиане им добавили лишь высшую философию. Но ведь они сделали мир мертвым. Поскольку им нужен был страх.