1) А я не про ненасилие, я вообще последний человек, что о ненасилии говорить будет -- но дело в другом. Понимаете, мне-то хорошо будет, я на фронте буду, снайпером или санитаркой, уж как получится, но армия обо мне позаботится елико возможно, я умру от пули. А моих родителей ждет голод, понимаете? Так вот меня совершенно не волнует пуля, меня вообще моя жизнь мало волнует -- я им не хочу горя. Я не хочу, чтобы падали бомбы на мой город -- неужели Вы считаете это пораженчеством и мягкотелостью? Это МОЙ город, у нас за домом воронки до сих пор -- как вот на эту израненную землю мне еще горя желать? И для чего -- чтобы мне не праздновать Победу?

2) Мне тоже все ясно, будьте спокойны, и я давно уже себе все объяснила. А что им не объясняли, что будет ужос-ужос -- это нормально, в массовой пропаганде это и не объясняют. Ужос-ужос, как Вы говорите, с ними случился все равно.

И кстати, если почитать военную прозу -- видно это: жуткий шок от того, что вот описывали такой героизм в сиянье славы, а оказалось все совсем иначе, так иначе, что и не придумаешь... Теперь-то понятно, теперь всем героизма опять хочется, а про окопную грязь читать неохота; вот уже на следующий круг пошли.

Нет уж. Я пойду, если война будет, и буду убивать или спасать, как получится, и умирать буду, если придется; но желать этого другим -- увольте. Будущего пепла я не боюсь, но притворяться, что это будет не пепел, а розы -- увольте. Я взрослый человек, не школьница, мне россказней о бессмертной Красной Армии не надо, и без того дедов не посрамлю, -- а если мне для того, чтобы Родину не предать и отстоять, грошовая пропаганда нужна, так и мне грош цена. Так я думаю.

Мне, собственно, хватит простого "Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами." Но чем дольше и чем дальше гуляют волк и ворон, звери войны -- тем лучше. Я их сюда приманивать не буду.