Потерянная, но ненайденная пьеса Шекспира
Американский Репертуарный Театр организационно - главный и единственный "настоящий" театр Америки, в русском смысле. Это означает, что он имеет постоянный штат актеров - единственный в этой чудесной стране. Корденио - пьеса написанная по отрывкам незаконченной пьесы Шекспира, поставленной даже в его времена, но пропавшей в пожаре театра в 1804-м году. Пьеса написана внешне прекрасными драматургом Чарльзом Ми и профессором Стивеном Гринблатом английской литературы Гарварда. К последнему, собственно, ART и приписан. (Кстати, к ART, в свою очередь, "приписан" МХТ). Постановщик Лес Вотерс до этого запомнился Эвридикой в Йельском Репе - старшем брате ART. И ART и Йель-Реп созданы Робертом Брустином по русскому канону репертуарного театра (см., например, семинар Далеко так близко), как ответ на коммерциализацию американского театра и обществу потребления. Роберт Брустин, автор одной из самых лучших рецензий в Нью Рипаблик (Берег Утопии), которые мне приходилось читать, прекрасный старик, присутствовал - недалеко от своего портрета и полки своих книжек, посвященных театру, политике, расизму и обществу.

Текст Ми и Гринблата предлагает обратную "Мышеловке" структуру театра в театре: компании молодых людей из Нью-Йорка, собравшихся в доме в Тоскане, чтобы отметить свадьбу одной из пар, предлагается поставить только что найденную пьесу Шекспира о любви. В результате репетиционного процесса новые симпатии вспыхивают, молодожены разочаровываются, измены происходят, пары переконфигурируются здесь и сейчас, все снова счастливы. С вложенной сцены произносится и мораль, а вернее даже две или три морали. Театр всесилен, раз. Весь мир, если не является подмостками, должен быть сделан ими, два. Тогда все станут счастливей, три.



В общем, все было бы прекрасно, если бы не сценография, сделанная по примеру диснейлендских замков - за неимением лучшего сравнения, с первых секунд делающая неопреодолимым желание смотреть куда-нибудь в другую сторону. Как писал Евреинов, при плохом театре действие перемещается в зрительный зал. Публика, сама по себе прекрасная, поставленная перед аляповатым, как дешевая американская подделка лего громадным статичным домом, напоминающим о национальном американском летнем спорте "Шекспир в парке", заслоняющим задник а-ля Вильсон, шумная, веселая, "ликвидная", спонтанно сбивающаяся в веселые компании, тут же распадающиеся, чтобы образовать новые кружки; похлопывания по плечам, объятия, пластмассовые стаканы с вином, поцелуи, здесь же разрезающие толпу, как стая рыб, молодые актерки в сверхоткрытых платьях, фотографирование мыльницами со вспышками - это не создает никакого ощущения присутствия в таком театре, где ожидают значительного действия на сцене.

Удивительно, что в Эвридике сценография с водой, перекошенным полом и стенами бассейна, уходящими в небо (Скот Брэдли) в предыдущем "продукте" Вотерса сделала современную адаптацию Сарой Рул мифа об Эвридике почти полноценным спектаклем. В Корденио, однако, сценография оказала на режиссера опустошительный эффект, который склоняет нас к печальному решению присвоить этому тексту метку tristes tropiques. Американский театр - это больше предмет антропологии, чем искусства - приходится в этом согласиться с одним из его отцов - Робертом Брустином (см, например Дамбократия в Америке, Исследование театра вины).