Торнадо
Машина, похожая на аэродинамическую трубу, в которую засунули тело Олега, завыла и начала наклоняться к его грудной клетке в виде серебристого тусклого полукруга, заполняющего все поле зрения. Лоб Олега был прикручен к столу липкой лентой - стол был задвинут в машину. Размазанное вращение магнитов внутри железного полукруга напомнило ему шаткий верстак в лесопильной мастерской и ржавую, но блестящую пилу, визгливо подвигающуюся к его паху.
Олег представил как лихорадочно он будет выдергивать руки, засунутые между его задом и столом, срывать со лба ленту и пытаться выползать из под этой железяки, - с того момента, когда она коснется его грудной клетки и начнет углубляться с глухим треском.
Он закрыл глаза и грань, за которой им овладел бы инстинкт, перейдена не была: машина, немного повозившись над его телом, прекратила визжание, и застыла в позе, приглашающей его к свободе. Хлопнула металлическая дверь, и кто-то стал энергично выдвигать его в открытое пространство, снимать ленту с его лба и ободряюще похлопывать его по руке. Олег открыл глаза, сел, улыбнулся медсестре, соскользнул на пол, повернулся, чтобы заправить рубашку, и увидел за стеклянной стеной напротив своего врача и другого врача, и еще каких-то людей.
Врачи стояли, скрестив руки на груди, и в упор смотрели на Олега с выражениями неподдельной досады, смешанной с жалостью. Олег почувствовал неловкость от того, что люди, о существовании которых он не подозревал еще сегодня утром, так усердно занялись его личностью в такой поздний час и были так озабочены и напряжены.

- По крайней мере, наступил момент, к которому они готовили свою профессиональную карьеру, - подумал Олег.

Олег не мог отплатить им взаимностью обреченного пациента, хотя и хотел соответствовать их переживаниям.