|
|
Пишет bo_ba (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} bo_ba)@ 2008-09-13 17:14:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
необыкновенный фашизм
То, что люди, равнодушные к политике и "гуманизму" (едва ли их волновали смерти миллионов тутси и хуту или там то, что сделали с русскими в средней азии, или расстрелы чеченских жилых домов), так нешуточно разволновались смертью 200 человек в месте, о котором большинство из них скорей всего даже не поодозревало еще 4 августа, - говорит важное совсем не о войне. Но о способности синтеза чувств, души и интеллекта в единое целое. Этот синтез может быть сознанием, если создает активный центр в индивидной соме. Тогда есть возможность подумать о том, что состоялось в предшествующем предложении. Т.е. отдать себе отчет в своем силлогизме. И этто синтез может быть собран не в индивидной соме, а в некоторой коллективной конструкции. Тогда силлогизм происходит вне индивидуального отнесения к предложению, и вообще не связан со структурой предложения. Собственно, это и есть бахтинская модель речевых жанров. Критика бахтинцами предложения - это не просто критика грамматизма, это атака на то ти ен ейнай, на вопрошание о предшествующем предложении. Т.е. внутри теории субъективности возможна не только форма активного субъекта, но еще и субъекта присваивающего, как присваивает стихию первичных речевых жанров "автор". Бахттинцы искали этос этой второй конструкции, возможность нетотализации в этом универсуме субъективации. В нем такая стратегия исполнима лишь на линии усиления нетотализации. Если угодно, это уже стояние на логике левого народного фашизма против правого государственно-олигархиоческого фашизма. Но такоой спор ведется уже внутри логики субъективации, которая является фашистской. Не в моральном смысле, а как режим истины. Субъективация стихии речи, покончившей с предложением, т.е. с индивидуационно-соматизирующей стрктурой соотнесения "я" и "мое". Мое не просто важнее "я"-меня, но свершается на плане, н становящемся планом содержания моей речи. Моя речь мной не присваиваема.Это и есть практика коллективного сцепления высказываний. Соединенная с запросом на центрацию, т.е. на субъекта, такая конструкция и порождает установку на фашизм там, где рамочной конструкцией служит нация-государство.![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo-lj.gif)
farma_sohn@lj
То, что люди, равнодушные к политике и "гуманизму" (едва ли их волновали смерти миллионов тутси и хуту или там то, что сделали с русскими в средней азии, или расстрелы чеченских жилых домов), так нешуточно разволновались смертью 200 человек в месте, о котором большинство из них скорей всего даже не поодозревало еще 4 августа, - говорит важное совсем не о войне. Но о способности синтеза чувств, души и интеллекта в единое целое. Этот синтез может быть сознанием, если создает активный центр в индивидной соме. Тогда есть возможность подумать о том, что состоялось в предшествующем предложении. Т.е. отдать себе отчет в своем силлогизме. И этто синтез может быть собран не в индивидной соме, а в некоторой коллективной конструкции. Тогда силлогизм происходит вне индивидуального отнесения к предложению, и вообще не связан со структурой предложения. Собственно, это и есть бахтинская модель речевых жанров. Критика бахтинцами предложения - это не просто критика грамматизма, это атака на то ти ен ейнай, на вопрошание о предшествующем предложении. Т.е. внутри теории субъективности возможна не только форма активного субъекта, но еще и субъекта присваивающего, как присваивает стихию первичных речевых жанров "автор". Бахттинцы искали этос этой второй конструкции, возможность нетотализации в этом универсуме субъективации. В нем такая стратегия исполнима лишь на линии усиления нетотализации. Если угодно, это уже стояние на логике левого народного фашизма против правого государственно-олигархиоческого фашизма. Но такоой спор ведется уже внутри логики субъективации, которая является фашистской. Не в моральном смысле, а как режим истины. Субъективация стихии речи, покончившей с предложением, т.е. с индивидуационно-соматизирующей стрктурой соотнесения "я" и "мое". Мое не просто важнее "я"-меня, но свершается на плане, н становящемся планом содержания моей речи. Моя речь мной не присваиваема.Это и есть практика коллективного сцепления высказываний. Соединенная с запросом на центрацию, т.е. на субъекта, такая конструкция и порождает установку на фашизм там, где рамочной конструкцией служит нация-государство.
farma_sohn@lj
