Светлана Борминская
[Most Recent Entries]
[Calendar View]
[Friends View]
Wednesday, March 25th, 2009
| Time |
Event |
| 3:30a |
8 лет назад
Восемь лет назад нелёгкая жизнь дёрнула меня начать писать романы.
Читать их одно мучение, но больше мне поделиться с Вами, дорогие мои френды, нечем.
Буду делиться, чем могу, потому что силы иссякли, а халву я почти всю съела.
Каждый день буду публиковать в этом листке главу из романа.
Пишу я кратко, так как знаю всего 20 слов, и то, сами понимаете, 17 из них - нецензурные.
Итак, роман "Русский фатум или Вы просили нескромной судьбы?"
- Чаще глядите на небо.
- Куда-куда?..
- На небо!
На крыше на старом шифере лежали крылья… Размера 46-го - как раз для маленького человека, проще говоря, ребёнка лет двенадцати… Чуть пыльные, обтрёпанные и желтоватые, словно владелец облетел половину Земли на них… Да что я такое говорю?.. Разве такое возможно?..
- Разум не обменяешь, но счастье-то можно дать? - бубнил один поп, а другой внимал.
- Человеку с глупой головой? Счастье?.. - не поверил первый.
- Счастье и глупому - не помеха! - отмахнулся сивой бородой седой и повыше поп.
Из Хоромного тупика они вышли на Боярскую улицу, и поднялись по двум осыпающимся ступенькам к Непорочной церкви. Её псевдо-соломенные купола и много сизарей на растрескавшемся асфальте, были известны на всю округу… Батюшки осенили себя крестами и размашисто вошли в древний храм, не забыв вытереть ноги о половик у порога.
Они не заметили необычайного явления - серебристых облаков над Москвой, так были увлечены своим разговором.
УЛИЦА ЦАНДЕРА
И через неделю в храм пророка Илии на три коротких дня спецрейсом из Аделаиды привезли «Иону - Счастье Лучезарное» и пол-Москвы сбежалось просить удачи для себя и собственных детушек.
Удивительно, но к концу первого дня очередь рассосалась - полил страшный дождь, и когда остался всего час, который можно было ещё просить у образа Ионы чего-нибудь хорошего для себя, перед иконой стояли только две бабули в фильдеперсовых чулках…Они попросили себе всего, чего им только грезилось и мерещилось, и пошли, то есть побежали по лужам, как молодые, под одним чёрным зонтом с двумя поломанными спицами.
Шли и смеялись, что, мол, ещё, может быть, кому надо, а не знают люди - ещё пятьдесят шесть минут можно счастья просить сегодня, а нет никого…
- Давай, кого увидим, тому - скажем! - расстались они на перекрёстке и припустили по лужам, каждая к своей панельной пятиэтажке.
НАТАША
Наташа Тупицына шла домой, проклиная судьбу. В авоське она несла три своих первых детектива.
- Мы такого не печатаем, это ж невозможно читать, женщина! - вернули ей папки в издательстве «Павлин». - И что за названия, а?.. «Я вас прощаю», «Бухты-Барахты», о боже… А вот ещё «Кошачья душонка», там разве про кошек?.. Мы про кошек не печатаем, вы же в серьёзное издательство пришли, а не в «Нэшнл Джиографик», неужели не ясно? - Дама-редактор отмахнулась от пухлых Наташиных папок. - Кто вам посоветовал эти дурацкие названия?..
- Я сама придумала, однажды вечером на кухне, - Наташа пожала плечами и, сложив папки в сумку, спустилась по крутой лестнице на улицу.
С неба капал мелкий дождь, надо было спешить домой, а путь предстоял неблизкий - издательство «Павлин» находилось на самой окраине Москвы. Вдобавок, какой-то болван на чёрном «майбохе» крайне оскорбительно обрызгал её, заехав передним колесом в лужу. Наташа кротко посмотрела вслед вспыхнувшим габаритным огонькам, опустила голову и пошла, обходя вчерашние лужи, к метро.
- Май - несчастливый месяц для меня, - вслух думала она, стремительно переступая в промокших босоножках.
Дождь уже лил вовсю, а Наташа, как всегда забыла зонтик дома.
- На что я ещё надеюсь, сама не пойму, - продолжала рассуждать она, забежав в метро. - Хоть бы кто объяснил, как надо жить, а то ничего у самой не получается!
К своему дому на улице Цандера, Наташа подошла около половины восьмого вечера, не забыв про пельмени и хлеб для семьи. Было Наташе 34 года, и она давно забросила думать о фигуре, не говоря уже про лицо, а чтобы придерживаться своего идеального веса, каковым считала 78 кг - так, вообще не помнила, когда о такой ерунде думала. Наташин вес свободно гулял между 100 и 120 килограммами, как медведь-шатун.
- Десять туда - десять обратно, - шутил Наташин муж, с удовольствием оглядывая статную супругу.
Да и какая разница?.. Мужчины в семье и так ценили Наташину красоту, независимо от тоннажа. Ведь в придачу ко всем своим маленьким недостаткам и весомым достоинствам, Наташа была замужем за местным водопроводчиком.
Их семейный союз пришёлся в год, когда Наташа с пятью тройками окончила Московский пищевой институт, а возвращаться в родной Таганрог, означало забросить все мечты о творчестве и трудиться пищевым технологом, где-нибудь на фабрике-кухне. Эта чушь с возвратом в Таганрог - к маме, казалась Наташе до того глупой и несвоевременной, что она решительно пошла искать мужа. Да-да, вот так встала и пошла. И далеко ей идти не пришлось: на крутой лестнице общежития Пищевого института, в сакральной темноте она столкнулась с каким-то крупным существом, зацепившись за него двумя пуговицами шёлковой розовой блузки, которая просто рвалась в районе Наташиной груди...
Существо, с оживленным матерком вытащило Наташу на свет Божий у подъезда общежития, и оказалось местным водопроводчиком, которого в институт к пищевикам пригласил деканат для починки неисправного женского туалета на третьем этаже.
- Ой-ой-ой, - сказал водопроводчик, - а я после армии таких, как вы ещё ни разу не встречал!..
- И не встретите, - строго сказала Наташа, отцепляя свои пуговицы от чужого мокрого комбинезона.
- Простите-извините, - вытерев пятерню о грудь, мужчина пригладил светлые кудри на голове. Кудрей было ровно два - справа и слева от розовой лысины по одному кудрю. - Вова! - с радостью представился мужчина, и пояснил, кивнув на общежитие пищевиков. - Сантехник этой богадельни.
- Наташа, - вынуждена была представиться Наташа, и уже через пару месяцев стала носить потомственную фамилию Тупицыных, с которой охотно поделился муж. Девичья её фамилия - Будкина, никак не соответствовала Наташиным любовным стихам, которые публиковались в толстых литературных журналах в те годы.
Нельзя сказать, что с мужем Наташе не повезло - он не пил, скорее ел. Вдобавок, через год с небольшим, у четы Тупицыных родился сын Павлик.
- У меня растёт мальчик, - с достоинством сообщала Наташа, если её спрашивали о детях.
Наташа грустно взглянула на окна своей квартиры и уже собиралась войти в подъезд, когда...
- Наташка, стой! - крикнула ей из форточки соседка бабушка Моркокина. - Твой роман-то ещё не взяли?..
- Пока нет, - покачала головой Наташа. - Нету волосатой руки, вот и не берут, - подумав, добавила она.
- Тогда кидай свои сумки ко мне в окно и беги в церкву! - бабка Моркокина смачно откусила от яблока и махнула огрызком в сторону храма.
- Чевой-то?.. - Наташа опасливо посмотрела на соседку, потом обернулась на храм, стоя по щиколотку в луже, ноги у неё предательски разъезжались.
- Счастья просить! Ещё успеешь!..
- Да? - задумчиво спросила Наташа. - А стоит ли?..
- Да!.. Беги, и не рассуждай смотри, вредно это! - и бабка Моркокина возвела руки к небу.
Глаза у неё подозрительно сияли - то ли от слёз, то ли от недавно выпитой стопки. | | 6:17p |
Бэтмен
Встречаются 3 подруги.
Одна десять лет замужем, другая любовница, третья обручена.
Обсудили своих мужиков и решили поэкспериментировать:
одеть черное белье из кожи - чулки с поясом - высокие каблуки - маску на глаза и так встретить своих любимых
Через неделю опять встречаются.
"Невеста" рассказывает: Он пришел домой, я встретила его в чулках, в маске на высоких каблуках, он набросился на меня сказал, что я любовь его жизни и мы занимались сексом всю ночь.
Любовница рассказывает: я пришла к нему в офис - закрыла дверь - распахнула плащ - а там кожаное белье, маска, каблуки - он ничего не сказал, но мы 5 часов без перерыва занимались сексом.
Жена рассказывает смущённо: муж пришел с работы, я открыла дверь в кожаном черном белье, сексуальных чулках и маске - он посмотрел и спросил:
- Чё на ужин, Бэтмен?..
(c)
из коментов у тимбукто | | 10:39p |
Продолжение романа "Вы просили нескромной судьбы?"
МАКСИМИЛИАН
В тот же вечер.
Хруслов Максимилиан, крупного телосложения, в костюме пятьдесят второго и ботинках сорок шестого размера, вышел из дома, а вслед за ним вышла его древняя хворая бабушка.
- Вот помру, - молвила она, выглядывая из-за широкой спины внука, - как жить-то будешь, внучок?..
- А ты не помирай, бабушка Домна, - нашёлся Максимка, которому исполнилось к тому вечеру тридцать девять полных лет.
- Я бы рада, внучок, - охнула бабушка и протянула ему старый зонт с деревянной лакированной ручкой. - Да вот болею, не выздоравливаю.
- Ну, проживу, как-нибудь, найду дипломат с деньгами и буду жить, - Макс вздохнул и улыбнулся своим находчивым мыслям.
- Семёновна!.. - крикнула с балкона соседка. - Домна Семеновна, слышь?
- Ну, чего орёшь? - бабушка Максимилиана с усилием подняла голову и не сразу нашла глазами лицо соседки. - Чего?
- Сходи в нашу церкву к иконе чудотворной, что ли, и попроси чего тебе там надобно-то…
- Завтра? - переспросила Домна Семёновна.
- Завтра народ набежит, иди сейчас, осталось пятнадцать с половиной минут, - охнула соседка. - Ох!.. Рядом, чай живём, всего дорогу перебежать.
- А зачем бежать-то? - в два голоса переспросили Домна Семёновна и внук.
- Счастья попросишь - и себе и ему, сходите, не пожалеете!.. - соседка вздохнула, махнула рукой и скрылась с глаз.
Бабушка и Максим переглянулись.
- Можать… работы тебе попросим, а? - подумав минуты две, спросила Домна Семёновна.
Максимка молчал, работа санитара скорой психиатрической помощи ему нравилась, особенно последние два года, а вот первые девять лет - нет. Плохая была работа, низкооплачиваемая.
- Не знаю, ба, - пожал плечами Максим. - Поди, не успеем, - покосившись на церковь на углу, осторожно добавил он.
- А ну, пошли! - бабушка Домна завязала платок потуже и рысцой побежала к церкви.
- Может, не пойдём, ба?.. - потянул старуху за кофту Максим уже на пороге церкви. - Боязно чего-то мне.
Домна Семёновна повернулась, глаза её сияли…
- Благодать-то, чувствуешь?.. - спросила она.
Максимилиан прислушался к себе.
- Есть хочу, - определил он своё состояние, и нерешительно переступив порог, улыбнулся…
НАУМ КРАСАВИЦЫН
Наум Красавицын шёл по улице Цандера и оглядывался - везде стояли милицейские патрули при автоматах и свистках, а он безуспешно искал, где бы ему справить малую человеческую нужду. И когда увидал дремучие сиреневые кусты возле чугунной ограды храма, юркнул туда, не задумываясь.
- Где-то в горах Монтаны... - напевал Наум, расстёгивая молнию на шотландской юбке.
Открытая настежь дверь православного храма и два клюющих носом бодигарда, привлекли его внимание неслучайно. Тут не было ничего странного - Наумчика всегда тянуло к мужчинам в форме, и даже не лишним будет сказать - его просто тащило к ним со страшной силой.
В кустах было довольно мокро от прошедшего ливня, на небе снова что-то затевалось в смысле урагана, и Наум решил заглянуть в святилище - раз уж оно открыто…
Оправив юбку, развязным прогулочным шагом Красавицын нацелился по ступенькам наверх, но был остановлен двумя репликами.
- Вы, молодой человек, случаем не воровать пришли?
- А храм закрывается через восемь минут, так что всё равно не успеете, - бодигард, на которого положил глаз Наум ещё в кустах сирени, подняв плоское лицо, обидно и пристально взглянул на него.
У Наума сразу же пропало настроение и захотелось плакать - так всегда происходило, когда он мгновенно переставал мечтать о чём-то.
- У меня сегодня тяжёлый день… противный! - не нашёл ничего лучшего для ответа Красавицын и быстро ступил в пределы храма, но внезапно вернулся. - А чего храм-то открыт?.. - фамильярно потупясь, спросил он.
- Там «Иона - Счастье лучезарное»! - ответил бодигард с прыщавым лицом, нелюбезно оттопырив губу в сторону вопрошающего.
- Да вы что!.. Да неужели?! - ахнул Красавицын, хлопнув себя кулачками по накладным грудям. - Икона из Аделаиды?.. Это я, значит, счастья могу попросить или как?..
Бодигарды задумчиво смотрели на разряженного под петуха рыжего коротконогого мужчину, и один из них машинально потянулся рукой к электрошокеру на бедре, пробормотав:
- Или как, петух, или как!.. |
|